⇚ На страницу книги

Читать Затмение. До и после. Тетрадь 24

Шрифт
Интервал

Редактор Антон Киреев


© Юрий Киреев, 2021


ISBN 978-5-0053-7251-2 (т. 24)

ISBN 978-5-0053-6759-4

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Киреев Ю. П.

Тетрадь 24

Если долго молчать

Сборник

Глава 1

Героическая сюита

Стихи

На каждый спас…

На каждый спас земля – щедрей не надо.
И грядки дружно в пиршеский порыв
Включаясь, открывают свои клады
За соль в суставах сладкие дары.
Осенний арсенал крахмальных ядер
Зафрахтовал на зиму погреба.
И редьке, что не слаще с хреном рядом
Злодейкою не кажется судьба.
Стреляют сольным залпом поясницы,
Но стреляным нет смысла угрожать.
И красную девицу из темницы
Удочеряет рыжий урожай.

С достоинством…

С достоинством пригубят бабы в праздник
Меды за ренты божеский распил.
А к Покрову багрянцевый бумажник
Поэтов первыми до святости растлит.
«Осенний день – очей очарованье!»
Пьянящий шорох листьев под ногой…
Но лёгкий ветерок «поры прощальной»
Уже «грозит» улыбкой ледяной.
И ёжится земля, как горожане,
По прихоти чужих календарей,
Но верится ещё, что «ЖКХаны»
В грядущих буднях будут поскромней.
Пройдут дожди, метели отбуранят
И солнце снова свой займёт зенит.
И как всегда, чарующий багрянец
Бессмертной грустью строчки осенит.

Но на паях…

Но на паях Взаимного упрёка
Ждать потепленья как‐то не с руки.
Само собой, прощённые до срока
Душевные не тают ледники.
Само собой, лишь праздники приходят:
За Спасом Спас, за Сретеньем Покров.
Для консервации гражданской непогоды
В Минздраве консервируется кровь.
Само собой, от щедрых бабьих грядок
До сахарно болотных площадей
Приводится в рождественский порядок
Пасхальное сознание вождей.
И не от этих ли душевных инвестиций
Всеобщий обесценивая страх
Для преступивших всякие границы
Глобальный зафрахтован саркофаг?
Само собой не от сибирской язвы
Могилу роет уличный трибун.
Он рвёт того, кто низостью повязан
И ложью сыт, и смотрится в гробу.

Нет, не само

Нет, не само собою время учредило
Поэзию хранилищем добра.
Спас поэтический не даром дарит силы
В ночь мракобесья выжить до утра.
Нет, не само собой слепые имут зренье
И источается смирения запас,
И праздники восторженные зреют,
И не к добру запаздывает Спас.
Нет, не само собой всю жизнь в движенье
По грядкам жизни правды лемеха.
Нужна субстанция большого обновленья,
Где не последний гвоздь прозрение стиха.

Медленно меркнет…

Медленно меркнет таинственный свет.
Непостижимо тяжёлое веко
Луну закрывает и сходит на нет
Уверенность в лёгкую смерть человека.
Всплывают из мрака пугалки вранья.
Стал плинтус не шуткой, а мерой паденья.
Что? На плетень пала тень воронья?
Или на землю нашло помутненье?
Что ни вопрос, то учёным на праздник.
Есть повод проверить на вшивость закон:
Не он ли сподобил слепых угораздить
Прозренья искать у безбожных икон?
У конституции крыша – народ.
Закон‐то что свыше, но крыша повыше.
Если случается наоборот —
Крышкой становится крыша.

С озоновой выси…

С озоновой выси всей веси земной
Льдом непогоды грозится Аляска:
И роскоши, что прирастает маржой,
И бедности, ждущей, что будет, с опаской.
Но послан намёк инквизиторски честно
С надёжностью наукоёмких усердий:
Всем, всем поимённо указано место
И время, и близкая очередь смерти.
И память убить чтоб, на скорый костёр
Выписана квитанция,
На гарях стучит либеральный топор.
Внедряются галлюцинации.
Когда‐то могучим шарагам науки