Колокольчиком белая ночь,
Звонко, звонко к былому взывала.
И сама собиралась помочь,
И уставшая в землю упала.
Достучаться самой не с руки,
Колокольного звона не слышат.
Прохудились душой мужики,
Пропагандой заразною дышат.
Из экранов ползет, из дверей,
По дубовым столам кочевряжась.
И других уже нет новостей,
Заполняет сознание гадость.
Где ты, там потерявшись, один,
Целомудрием щеки намазав.
И ветрами, метелью гоним,
За себя и других ты наказан.
То окно, приоткрытое в свет…
Съела моль занавеску и шторы.
И плывет за рассветом ответ,
Не найти тебе больше опоры.
Обносились годами слова,
И в себе потерявшие цену.
Их подхватит когда-то молва,
А тебя на костер за измену.
Благородство сочится… И кровь,
Заполняя набухшие вены.
Смерть сжигает мосты… И любовь…
И свечой вдалеке перемены.
Это ты, это ты, это ты, это ты
Что-то стало с людьми там, где деньги мотив,
Где куражится зло, залезая вовнутрь.
Губернатор опять проявил негатив,
Очерняя собой устававшую суть.
И порвать бы на части сплошные слова,
Что чеканила мысль бутафорных заслуг.
Разве думать хотел, что так близко тюрьма?
Нерадивым и он оказался из слуг.
И служил бы ещё, и прислуживать рад,
Говорил бы про честь, и про совесть свою.
И звенел бы от счастья вчерашних наград,
Те, которые он получил не в бою.
Как у них повелось – дорогие часы,
Пачки денег наполнят домашний уют.
И вознес он себя, положив на весы,
Поругание дней и они упадут.
Время кровью смывать и вся жизнь на показ,
Ты последний кто веру во власти убил.
Кто назначил тебя, подписал тот Указ,
Он ведь сам отвечать почему-то забыл.
И плывет та поддельная сизая слизь,
Заполняя собой коридоры кремля.
Посмотри на себя, на других обернись,
Ну, нельзя так, нельзя – так ведь дальше нельзя.
Что-то там про дворцы пустозвонит один,