Бергси-Хаус
Резиденция герцога Марвика
Прошлое
Так смеяться мог только он. Единственный в мире.
И пусть она совсем ничего не знала о жизни за пределами этого места. Она никогда не уходила слишком далеко от огромного особняка, скрытого в двух днях пути на северо-восток от Лондона в спокойной сельской местности Эссекса, где пологие зеленые холмы превращались в пшеничные поля, когда осень незаметно накрывала землю.
Не имело значения, что она не знакома с шумом города или с запахами океана. Или что не слышала другого языка, кроме английского, или не видела спектаклей, или не внимала оркестру.
Не имело значения, что ее мир ограничивался тремя тысячами акров плодородной земли, способной похвастаться лишь шерстистыми белыми овцами, огромными тюками сена да сообществом людей, с которыми ей не разрешалось разговаривать, для которых она оставалась практически невидимой, ее существование должно было сохраниться в тайне любой ценой.
Девочка, нареченная герцогом Марвиком. Запеленутая в дорогие кружева, предназначавшиеся для нескончаемой династии герцогов; умащенная маслами, которые полагались лишь самым привилегированным обитателям Бергси-Хауса. Получившая перед Господом мальчишеское имя и титул, в то время как человек, не являвшийся ее отцом, платил слугам и священникам за молчание и поддельные документы. Герцог лелеял планы заменить незаконнорожденную его женой дочь одним из своих сыновей-бастардов, родившихся в один день с девочкой от женщин, не бывших его герцогинями. Единственный путь продолжить династию герцогства… подлог.
Обрекал эту бесполезную девчонку, младенца, мяукавшего на руках у няньки, на убогую жизнь, полную мучительного одиночества, в мире, одновременно таком большом и таком маленьком.
А затем, год назад, прибыл он. Двенадцати лет от роду – огонь и энергия. Высокий, худощавый и уже такой умный и хитрый, и прекраснее его она никого не встречала – белокурые волосы, слишком длинные, падавшие на яркие янтарные глаза, которые хранили тысячу тайн, и тихий, едва слышный смех. А главное: он был из другого, неведомого ей мира. И смеялся так, как никто на свете. Она это знала точно, хотя широкий мир был так далеко от нее, что она даже представить не могла его границ.
А он мог.
Он любил рассказывать ей о нем. И предавался именно этому в тот день после обеда – один из драгоценных, улученных моментов между махинациями и манипуляциями герцога, украденный день перед вечером, когда человек, державший в своих руках их будущее, мог вернуться, чтобы насладиться мучениями троих своих сыновей. Но сегодня, в этот спокойный день, когда герцог был далеко, в Лондоне, занимаясь тем, чем обычно занимаются герцоги, их квартет упивался счастьем там, где они могли его обрести – среди диких земель имения.
Она больше всего любила западный край территории, так далеко от особняка, что о нем можно было забыть, пока не напомнят. Великолепная роща деревьев, стремившихся в небо, по одну сторону которой журчала небольшая речушка, скорее даже ручей. Когда она была младше, он подарил ей столько уединенных часов, дней, недель, и беседы с водой оставались единственным, на что она могла рассчитывать.