Сто лет назад еще Зигмунд Фрейд обратил внимание на повторяющийся сценарий: некто выступает в роли благодетеля, делает кому-то добро, жертвует собой и своим имуществом, а потом снова и снова оказывается в положении преданного. Все дело в пресловутой проекции – стремлении приписывать другим людям те качества, которые присущи нам самим. Неспособные на подлость и предательство, как правило, не ждут этого и от других, поэтому самые честные, самые смелые и благородные оказываются в положении жертвы…
Тем и страшно предательство, что от него невозможно уберечься и спастись: оно исходит от самых близких людей, которых мы любим и которым мы доверяем. Недаром Данте в «Божественной комедии» поместил предателей в самый страшный круг ада…
У предательства как исторического явления – невероятная гамма форм и оттенков. Что считать предательством, можно ли его хотя бы иногда оправдать или понять? Предательство на войне и в мирной жизни – разные вещи. На войне предательство «вычисляется» однозначно – это измена, пособничество и переход на сторону врага. А в мирное время можно ли считать изменой выступление против правителя государства, ставшего тираном? Однозначных ответов в этой книге нет, скорее, это приглашение к широкой общественной дискуссии.
Речь в этой книге пойдет о предательствах подлинных и мнимых, о гранях, формах и видах этого явления: государственная измена, пособничество врагу, отказ от данного слова и присяги, бегство в другую страну, выдача военной тайны… Поговорим мы и о тех, кто был заклеймен в измене, обвинен в предательстве, но таковое не совершал. Нередко от героя до предателя всего один шаг, достаточно вспомнить историю священника Георгия Гапона: еще в 1905 году его считали едва ли не вождем русской революции, а весной 1906 года свои же бывшие соратники казнили его за измену…
На Руси предателями сначала считались те, кто перебегал от одного князя к другому. Воеводу по имени Блуд историки называют «первым предателем на Руси». Но и тут не все просто. Посадник Твердило в Пскове, открывший ворота города осаждавшим его немцам, совершил предательство ради интересов значительной части псковичей, которые поддерживали его в этом… Все очень неоднозначно, гораздо шире черно-белого понятия «добро—зло».
Понятие «земской измены», тайного «перевета», то есть различного рода сношений с врагами своего князя, содержится еще в Псковской судной грамоте XV века. Измена в виде передачи города врагу («градской сдавец») впервые была определена в Судебнике 1550 года.
В Соборном уложении 1649 года измена определялась как преступление против власти государя, которое заключалось в смене подданства, бегстве за рубеж, в связях с неприятелем в военное время или сдаче крепости врагу, а также в намерении это совершить («умысел»).
В Своде законов уголовных Российской империи 1832 года под государственной изменой подразумевалось несколько деяний.
Первое: «…когда кто-нибудь умыслит предать государство или какую-нибудь часть оного другому Государю или правительству».
Второе: «…когда подданный Российский будет возбуждать какую-либо иностранную державу к войне или иным неприязненным действиям против России, или с теми же намерениями сообщит государственные тайны иностранному правительству».