Зелёные Вешки, что под Нижним Ландехом. Лето.
Весной это село впору назвать «русской венецией».
В эту пору года перед почтой и библиотекой на радость детворе разливается огромная «балахтина». И тогда множество наспех сколоченных плотов покрывает водную поверхность. Они курсируют взад-вперед – часто без особого толка и направления – так, во имя прихода тепла. Управляемые шестами, они часто сталкиваются друг с дружкой, и тогда окрестности оглашаются радостными криками оставшихся сухими.
Летом лужа мелеет и зарастает травой, а в дождь опять наполняется. Но теперь не до плотов. Вся поверхность укрыта вершками чертополоха и лопухов – лекарственными растениями. Среди местного населения они успешно конкурируют с товарами «Аптеки».
Горящий по ночам аптечный фонарь служит верную службу для заблудившихся в дремучих лесах, прежде называющихся муромскими. Грибов там вволю, поэтому смельчаки-горожане приезжают в медвежий угол, переоценивая свои силы. Благодаря «местному маяку», с падением темноты они благополучно выбираются самостоятельно, не прибегая к услугам МЧС.
Днем аптечный фонарь может служить указателем того, что идешь верным путем от развалин правления колхоза «За мир» по направлению к околице. Это значит, что через пять минут неотвратимо попадешь в непроходимые заросли шиповника и боярышника. Продравшись через них, останется пройти всего лишь несколько заброшенных хозяйств за поваленной изгородью и оборванными электропроводами. Наконец видишь стоячую серую изгородь, а за нею скособоченный домик с выцветшими наличниками.
Позеленевшая крыша этой избушки самая мшистая в деревне. Ей больше ста лет. Ветхий забор из серых досок, прерываясь местами, окружает почтенное жилище. Да-да, в нем еще живут: около калитки – собачья конура, в которой дремлет старый пес.
Вёдро, тишь, зоревая теплынь… Нет поры, прекрасней для прополки. За домом машет тяпкой пожилая женщина в цветастом сарафане – Марья Антоновна Карасёва.
Морковка нынче радует. Взошла на славу и толстеет исправно. Вот только паразиты-сорняки глушат. Порубила основных ворогов: бодяка с синеголовником, отбросила инструмент, одела перчатки и принялась за вьюнки и американку. Привыкшие к работе руки сноровисто чистят от них грядку и, главное – механически, – что освобождает мозг хозяйки для произвольных мечтаний. Марья Антоновна не всякие мечты любит, а те, которые с пользой. Сегодня она размечталась о консервации.
В мечтах о дюжине баночек морковки с петрушкой, морковки с томатом, морковки с бобами Марья Антоновна не замечает, как щель в заборе напротив, за малиной, резко расширяется, и в нее просовывается небритая физиономия местного жителя. В деревне его кличут Кузьмичом.
Некоторое время физия, обозревая новое пространство, щерится на все тридцать два. Зубов, правда, много меньше, но это не в счет. Оскала заборного взломщика всё равно никто не видит: слишком уж хорошо цвет лица Кузьмича сочетается с цветом урожая малинника.
Но вот прорезывается сиплый голос:
– Добрейшего утречка, соседушка!
Марья Антоновна отрывается от грядки и полезных визуализаций. Отирает лицо фартуком. Не различая говорящего зрительно и откликаясь лишь на голос, отвечает:
– Добрый, коли не шутишь.