Читать Чёрные короли. Свинцовые небеса

© Николай Зайцев

© ООО «1С-Паблишинг»

Я думал, что вижу космос с сияющими звездами и шлейфом фиолетовой туманности и только собрался расслабиться и умиротворенно раствориться в газовом облаке, как вселенское око жестко уставилось на меня черным зрачком. С секунду разглядывало, фокусируясь, а вслед за этим каждая клеточка моего бытия разорвалась от шелеста векового шепота:

– Помни, – зазвенел мрачно голос, наполняя меня древним ужасом и дрожью страха, – помни!

Глаз смотрел на меня не мигая, пожирая душу без остатка, а потом черный зрачок уменьшился в размерах, и я уже увидел перед собой обыкновенное лицо типичного европейца. Молодой мужчина заботливо встряхнул меня за предплечье и, сжав губы в тонкую линию, натянуто улыбнулся.

– Сэр? – голос звучал слишком снисходительно: ко мне обращались, как к малому ребенку – сейчас по головке погладят и дадут кусочек халвы. Излишняя забота вызвала во мне бурю досады.

Я смотрел на мужчину в белой военной форме и, медленно приходя в себя, отчетливо понимал, что никакой я не ребенок.

Руки сжались в большие кулаки, унимая дрожь.

Я заморгал, пытаясь согнать наваждение.

Свет мерцал, и мир троился. Под стать неустойчивой картине приглушенно играла музыка – современная попса изредка наполнялась какофонией дополнительных звуков: то глухими ударами в бубен или в барабан, то оркестровыми трубами. Я морщился, пытаясь убрать из головы лишние мелодии и оставить одну. Картины менялись, подстраиваясь под музыку: я в транспортнике среди солдат, кругом стерильная чистота и запах дешевого парфюма и экокожи; я в мокром кустарнике, среди чахлых и гнилых деревьев; я в космосе, и на мне новый скафандр Д-13 с дополнительным аварийным комплектом; я глажу белого волка, зверь тяжело дышит, вздымая крутые бока, и высовывает длинный розовый язык, облизываясь; я глажу свои отполированные витые рога, огромные и тяжелые они растут изо лба, и я готов кого-нибудь боднуть насмерть; ко мне прижимается дивная белокурая красотка в странном открытом платье, и тут же к другому плечу склоняет голову девушка в расшитых шкурах, с татуированным лицом. Грезы кружились в хороводе, дурманя голову. И, признаться, я не знал на чем остановиться.

– Лейтенант! – теперь молодой мужчина не стесняется и сильнее трясет меня за плечо.

Я смотрю на него и сквозь него. До меня постепенно доходит: парню в белой форме наплевать на приличия и на то, что подумают остальные солдаты. Кажется, я не в себе и роняю честь мундира.

Мягко стряхиваю руку сержанта со своего бицепса и медленно поднимаю кулак в белоснежной перчатке с оттопыренным вверх большим пальцем. Я в порядке. Я в полном порядке. Я вижу обеспокоенного рейнджера и стройные ряды кресел в транспортнике. Я понимаю, что он боится и переживает, но тут же напускает на себя безразличие и холодную вежливость. Я молчу. Потому что я также вижу слайды из картин за солдатом: космос, тундру, красивых женщин из сказок, темное помещение в винтажной драпировке и одинокую свечу, залитую медовыми каплями воска. Пламя колеблется. Видения меркнут. Тают, исчезая. Ветер задувает свечу.

И проступает одна явь.

Сержант удовлетворенно кивает и откидывается в синем кресле. Вертит головой, устраиваясь поудобнее, и искусственная кожа обшивки скрипит. Парень прикрывает глаза, сквозь щелки наблюдая за мной. Руки беспокойно двигаются, пальцы гладят черные подлокотники дутого кресла и никак не могут замереть. Незнакомые запахи дразнят обоняние. От сержанта пахнет пачули и мандаринами. Зачем так душиться? Я морщусь и, не скрывая упрека, смотрю на подчиненного.