Кому –тюрьма, кому – война
Меня призвал Барнаульский военкомат, когда война шла уже 4-й месяц. Враг был уже на подступах к Москве, но, как и раньше, мы верили, что там он непременно будет остановлен.
До призыва я работал стропальщиком на родном комбинате железобетонных изделий. Лили плиты и крепили колонны, которые эшелонами шли на фронт. Перейдя в разряд предприятий оборонного характера, все его работники заимели «бронь» на «посещение» войны, однако я был чрезвычайно нетерпелив в своем желании двинуть на передовую. Шесть рапортов, поданных на эту тему в военкомат, были тому подтверждением.
И все-таки меня держали у крана. Руководство красноречиво (а местами даже чересчур) доводило до меня информацию о том, кто я есть на данном этапе войны и где есть мое место. Место это, по невероятному совпадению, как раз и было под подъемным краном.
Но покинуть его мне помог случай, и, как это иногда бывает, противоположный счастливому: начальник арматурного цеха Кусин продавал вверенную ему металлическую продукцию на сторону, а я это видел. Арматуру, которая должна была идти на укрепление бетона, который, в свою очередь, должен стать укреплением и надеждой для укрывающихся за ним солдат! Мразь. Я это увидел и довольно скоро сделал так, чтобы это же увидел и заводской «особист».
Через два дня мы с бывшим начальником цеха уже рассаживались по «теплушкам»: я – в ту, которая на запад, он же повернул стопы до востока: директор комбината, отводя от себя судьбу своего сановитого подчиненного, избавился заодно и от проблемного стропаля.
Два долгих месяца в «учебке» я помню относительно смутно, так же, как, впрочем, и остальные две тысячи курсантов нашего потока.
Ввиду отсутствия у меня каких-либо талантов или вообще более-менее полезных навыков, меня определили в стрелки. И, судя по тому, что нас таких было более половины численности курсантов, это была чрезвычайно востребованная на фронте специальность.
Однако через неделю мне относительно повезло – перевели на курсы по подготовке второго номера большого пулемета. Почти 13 килограмм смертоносного железа и дополнительные занятия по материальной части! В остальном для меня ничего не изменилось: я также, как и остальные стрелки, мерил пузом бескрайние степные океаны Урала, рыл в них дыры, кормил собою их мир насекомых…
Наконец, с горем пополам, окончив курсы, мы двинули на запад дальше. К тому времени захватчики с Запада основательно так получили по зубам под столицей, но до сих пор были еще сильны и полны решимости взять реванш.
При распределении меня определили в 255-й гвардейский полк 7-й мотострелковой дивизии, что держала оборону на Ростовском направлении. Кроме того, что лето на этом самом направлении длится на пару месяцев дольше, чем наше, больше ничего полезного об этом крае я не знал.
При переезде к месту дислокации мы попали под жуткий артобстрел: немецкий батальон, орудовавший в этом районе, за ночь мощным броском продвинулся на 8 километров вглубь нашей обороны, что позволило ему к утру подтянуть свою превосходную моторизированную артиллерию и широким веером накрыть и сортировочную станцию, откуда нас повезли в полк, и тот большак, по которому мы в этот полк и ехали. Артерия была вполне себе транспортная, поэтому целью для артиллерии являлась очень даже обоснованной.