Он был воплощением силы – мощные руки, могучая шея, крепкие ноги, – и сила эта увлекала меня за собой в глубины океана. Зажатая в кольце его рук, я не могла сопротивляться его воле – так море подчиняется луне. Но страха не было.
И тут вдруг он замер и потребовал: Отцепись от меня.
А я только крепче сцепила руки на его шее.
Он указал на лодку.
Плыви!
Лодка была так далеко, а волны – такими высокими.
Я вцепилась в него изо всех сил, но тщетно. Он играючи развел мои руки, словно они были не тяжелее нити.
Плыви, повторил он и вытолкнул меня на открытую воду.
Я погрузилась с головой, но затем вынырнула.
Плыви к лодке, Клэр, приказал он.
Ослушаться было невозможно.
И я поплыла.
Вокруг меня яростно вздымались волны. В них было нечто зловещее. Им ненавистен был мой страх. Я оглянулась в надежде, что он плывет за мной. Но он не двигался, по грудь в бушующей воде.
Меня окатило пенистой волной. Захлебнувшись, я сделала судорожный вздох и закашлялась. Ноги перестали колотить по воде. Руки отказывались грести. Тяжело, будто камень, я пошла ко дну.
И тут над головой что-то вспыхнуло – солнечный луч на поверхности воды. Я устремилась к нему, жадно загребая, и наконец выплыла. Я часто и тяжело дышала. Воздуха не хватало.
Я огляделась – теперь-то он наверняка спешит мне на помощь. Но он не сдвинулся с места.
Вода тянула меня вниз, словно вознамерилась поглотить меня. Поддаваться было нельзя. Я заработала ногами, и с каждым толчком продвигалась чуть-чуть дальше.
Гребок, еще один и еще один – каждый дюйм давался с невероятным трудом.
Но вот наконец и лодка.
Я подтянулась, схватилась за борт. Еще рывок. До цели оставалось всего ничего. Я сделала глубокий вдох и приготовилась к последнему рывку. Раз. Два. Три. Вперед!
Что-то ухватило меня за ноги под водой. Я пригляделась. Чужие руки держали мои щиколотки и тянули вниз. Это был отец.
Внезапно раздался крик:
– У вас все в порядке?
К нам приближалась другая лодка, на носу сидел старик.
– Все хорошо, малышка?
Отец, похоже, это услышал. Он отпустил меня, всплыл и фальшиво рассмеялся.
Но его глаза говорили правду.