Контора "Ведьмин холм" была такой же новой, как и дома королевы Анны, которые она сдавала внаем, и почти такой же достойной своего названия. Это был просто деревянный ящик с грубо отлитым шпоном и дверью из гофрированного железа. Внутри три стены были покрыты лаком, но та, что стояла напротив моего прилавка, состояла из зеркального стекла, стоившего сколько, сколько вся остальная конструкция. Отсюда открывался прекрасный вид на улицу, от железнодорожного переезда у станции до второго фонарного столба за поворотом.
Обрамленная и застекленная в большом окне, эта картина не была рассчитана на то, чтобы вдохновить очень молодого человека; и все же мало что могло отвлечь задумчивый взгляд от ее сырых травянистых участков и грубых красных кирпичей и черепицы; главные обязанности заключались в том, чтобы показывать все еще пустые дома, выслушивать жалобы постоянных жильцов и следить за художниками и разносчиками бумаг так, чтобы "быть на месте, если кто-нибудь позовет". Пожилой или слабый человек счел бы это приятной легкой работой, но для неуклюжего юноши, только что окончившего самую ветреную школу в Великобритании, где ходят во фланелевых брюках и работают только в сырую или темную погоду, пост казался смертью при жизни. Единственным моим утешением было наблюдать, как жильцы каждое утро спешат к одному и тому же поезду, в одних и тех же шелковых шляпах и черных брюках, и каждый вечер ползут домой с одной и той же вечерней газетой. Во всяком случае, я весь день наслаждался сравнительно чистым воздухом. Я не был женат и поселился в претенциозном здании Джерри-билдинга, где не могло произойти ничего интересного и не могло быть сделано ничего стоящего. Таково было первое впечатление о поместье “Ведьмин холм”; это было дряхлое место с унылой респектабельностью и черными пальто каждый день всю неделю. И тут из другого мира появился юный Уво Делавойе, в белых брюках и шлеме для тропиков. И жизнь началась снова.
– Вы новый клерк в Поместье? – Спросил он, и я приготовился к обычной жалобе. Я ответил, что да, и он представился в ответ, а также назвал свой номер в Малкастер-парке, который был почти продолжением дороги Ведьминого холма.
– У нас на лужайке большая дыра, – пожаловался он, – а я только что разметил площадку. Мне бы очень хотелось, чтобы вы пришли и взглянули на нее.
За каждым домом Поместья было место для большого теннисного корта. Это была одна из наших разрекламированных достопримечательностей. Но не наше дело было содержать территорию в порядке, и мне не терпелось сказать об этом.
– Все еще новое, – осмелился предположить я, – сначала наверняка будут дыры, и я боюсь, что ничего не остается, как только заполнить их.
– Заполнить их! – Воскликнул молодой человек, приходя в возбуждение. – Вы не знаете, что это за дыра, чтобы ее засыпать, потребуется тонна земли.
– Вы шутите, мистер Делавойе.
– Ну, на это уйдет пара тачек. Это необычное углубление в земле, и самое смешное, что оно появилось почти в тот момент, когда я повернулся к нему спиной. Вчера вечером я закончил разметку двора, а сегодня утром в середине одной из моих боковых линий появилась огромная дыра! Если бы вы наполнили ее водой, то воды было бы по щиколотку.