⇚ На страницу книги

Читать Сотник Морозов. Притча

Шрифт
Интервал

© Геннадий Леонидович Копытов, 2021


ISBN 978-5-0053-5490-7

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Сотник Морозов

Притча

«Конёк ты мой голодный,

Клинок ты мой холодный,

Не плачь моя маманя,

Что писем нет давно,


Не будет он напрасным

Наш подвиг благородный,

И время золотое наступит

Всё равно…»

Б. Окуджава


«А в прозрачной грязи

Беззащитно смеется в канаве

Колёсами в небо

Проданной веры второй эшелон…»

Е. Летов

***

Более прочего не понимаю и не приемлю я логику тех нелюдей, которые десятилетиями декларировали приверженность этим идеалам, взращивали их любовно в своей магической трансцендентальной купели, как алхимическое яйцо, в итоге оказавшееся левым яйцом заштатного динозавра, заставили и нас уверовать в реальность их театральной святости, а в какой-то хитрожопый провокационный момент (понятный только им одним) взвизгнули истеричным наперебоем, призывая разнузданных юродцев из пекла (именуя последних божьими посланцами) с требованием: «Распни, распни, их!»…


Защитникам Страны, оставшимся верными Родине и присяге – посвящаю.


1.


– Строоой фронт! – резкая команда сиплым фальцетом, но она едва различима за шумом движения сотен всадников…

На высокий, отечный волнистыми травами, берег Кубани-реки, из двух глубоких затаенных айвовыми кустами яров, вытекали бесконечными струйками верховые бойцы. Они выстраивались в почти ровную, на две сотни шагов, двух-шеренговую линию на лоснящемся от утренней росы, изгибе берегового бугра.

Всадники продолжали течь на пригорок, словно жижка из безмерного двугорлого бурдюка.


– Сомкнись влево! -тот же хриплый фальцет…

Шеренга расширилась, все уже не помещались и отодвигались от берега влево. Но, тут же, это место занял расчет пулемета «Максим», на тачанке, основательно заправляющий тряпичную ленту с патронами в стальную требуху пулемета.


Первая линия, выправляя фронт, уместила сотню конных бойцов. На половине кавалеристов были суконные шлемы «богатырки»(позже их стали называть «буденовками») с крупными, нашитыми синими тряпичными звездами, с алыми металлическими значками-звездочками по центру, серые однобортные длиннополые шинели, царского ещё образца. Красные кавалеристы легким движением кованных рычажных ножниц преобразовывали полевые шинели пехотных подразделений в кавалерийские, разрезая шинель на пядь ниже хлястика, напроход на две полы.


Кони беспокойно топтали копытами россный ковыль, отмахивались хвостами от злых надсадных оводов, всхрапывая, мотали головами, пытаясь укусить соседних коней и коленки всадников.

Позади, по косому стоку борта балки, топтались ещё пять конных шеренг.

Кони под всадниками беспокойно переступали, сами же седоки выглядели даже безучастными, с тяжким наигранным безразличием всматривались они в серую тряскую дымку горизонта безбрежной степи. Отсюда с высокого берега степь казалась беспечной мутно-зеленой замятой скатертью.


С трудом обскакав эту конную массу по левой балке бывший в «замке», назначенный «вчора» заместо раненого командира кавполка, комэск, по старорежимному – сотник, Виталий Морозов, в кубанской короткой папахе, с косой красной нашивкой, наконец-то выпер поперёд строя.


По привычке хотел гаркнуть:

«Стааа-на-аавися! Отставить разговоры!», но что-то в горле скребыхнулося и сорвалась команда.