– Тише, тише, – настойчивым шепотом произнесла высокая дама в огромной синей шляпе с искусственным цветком. – Сейчас начнется самое важное.
Взоры всех собравшихся в зале городского совета Марселя были прикованы к старинным бронзовым часам работы великого Жюльена Леруа – прославленного придворного ювелира и часовщика «короля-солнце» Людовика XIV. Когда часы прозвонили полдень, кто-то даже невольно вздрогнул. Нервное напряжение давно достигло своего апогея.
Среди собравшихся в зале людей особенно выделялась пара в первом ряду – скульптор Клод Дешанель и его подруга Шанталь Тюренн, художница по театральным костюмам, облачившаяся в шикарное ярко-алое вечернее платье без бретелек, оставлявшее открытыми ее роскошные плечи и грудь. Клод, высокий и худощавый, с вдохновенным нервным лицом настоящего творца и бронзовой кожей закоренелого рыбака и яхтсмена, напряженно подался вперед, ожидая оглашения результата. Его выразительные темно-карие глаза, окруженные поразительно длинными густыми ресницами, ярко сверкали. Он был неподдельно взволнован и даже не пытался маскировать этого.
Шанталь Тюренн накрыла ладонь Клода своей изящной хрупкой рукой. Ее молочно-белая кожа выразительно контрастировала со жгучим загаром самого Дешанеля.
– Ты уже победил здесь, Клод – я в этом ни капли не сомневаюсь. Единственный, кто выйдет отсюда триумфатором – это ты.
– Почему ты так в этом уверена? – прошептал Дешанель.
Лицо Шанталь осветила непобедимая радостная улыбка:
– Ведь я же – твоя модель!
Клод Дешанель взволнованно сжал ей руку. Да, это было действительно так – пять лет назад Шанталь стала не только его любовницей, но и моделью. Пожертвовав своей удачно начавшейся карьерой актрисы ради его творчества, она постоянно приносила ему удачу. Во внешности этой бесконечно изящной, поразительно грациозной блондинки с длинными, доходящими чуть ли не до пояса волосами было что-то такое, что неизменно вдохновляло Клода, позволяя ему одерживать все новые творческие победы, и заставляло зрителей в восхищении замирать перед его произведениями. В красоте Шанталь была какая-то особая, ни с чем не сравнимая магия, которая словно исподволь воздействовала на резец скульптора, позволяя ему высекать из глыбы мрамора совершенные, заметно превосходящие любые другие произведения. Раньше, до встречи с Шанталь, Клод был обычным скульптором – пусть и весьма даровитым, но все же лишь одним из многих. После же того, как она стала его моделью, о нем заговорили как о выдающемся мастере. Одним из результатов такого признания и стало его участие в финале этого престижного конкурса.
– Да, Шанталь, – выдохнул Клод Дешанель и заглянул в ее бездонные серо-голубые глаза, – ты – моя модель и мой главный талисман. И я надеюсь, что мне повезет и на этот раз.
Глаза женщины затуманились, точно в преддверии кульминационного момента интимной близости.
– Так и будет, Клод. Я это предчувствую.
Член французской Академии Жан-Батист Кондорсе, носивший уникальное звание «бессмертного», не присуждавшееся больше никому, кроме членов этого основанного кардиналом Ришелье высшего института французской культуры, поднялся с места. Пронзительные глаза Кондорсе сверкали из-под его кустистых бровей. Пристально посмотрев на присутствующих, он пророкотал густым басом, от которого задрожали хрустальные подвески на люстре: