Дорога плавно спускалась с горки, делая небольшой поворот.
Я отчетливо поняла, что не справляюсь с ускорением. Ролики на ногах перестали мне подчиняться и стремительно несли моё тело по узкому тротуару вниз. Внезапно я увидела у края мостовой, в тени деревьев, огромную черную машину.
От страха зажмурила глаза. В голове пронеслось: «Все, Дуся, это твой катафалк».
И в то же мгновение почувствовала удар, сделала кувырок в воздухе и врезалась головой в лобовое стекло. Раздался скрежет по железу и звон разбитого стекла.
– Всё. Влипла, – прошептала я и замерла, раскинувшись на капоте «катафалка», не открывая глаз.
– Твою мыть! – Донеслось откуда-то сбоку.
Я почему-то отметила про себя, что именно – «мыть». Услышав этот выдох, произнесенный с таким отчаянием, открыла глаза и сквозь целое (!) лобовое стекло иномарки увидела, как на меня таращится какой-то лысый мужик.
В голове пролетело: «Если на нем малиновый пиджак, на пальцах золотые гайки, по гроб жизни не расплачусь».
Но глаза у дядьки были совсем не злые, а почему-то удивленные. Пиджака тоже не было. Только пестрая рубашка, небрежно застегнутая на пару пуговиц в области пупка, плотно сидела на его загорелом торсе. Что касается золотых цепей на шее и перстней на пальцах – такого не было.
Он как-то боком выпал из необъятного салона иномарки, подскочил ко мне и начал стаскивать с капота:
– Что ты делаешь!
– Это что вы себе позволяете? – Попыталась я отмахнуться и чуть не угодила мужику в голый череп гантелью. И только сейчас вспомнила, что мои руки сжимают две килограммовые гантели мертвой хваткой.
Мужик от моего натиска даже опешил:
– Это кто себе что позволяет? Врезался в мою машину! Размахивает гирями! – Он отскочил от меня и почему-то погрозил пальцем.
– Отпустите! Справлюсь сама! – Дернулась я и съехала с капота, как с горки. Но подняться на ноги почему-то не смогла, а так и осталась сидеть на земле у машины.
– Что-то мне не того…
Мужик глянул на меня и изменился в лице.
– Послушай, у тебя кровь. На лице… У вас…
В этот момент я как-то мягко и безвольно провалилась в какую-то темную и глухую яму. Его голос стал звучать всё глуше, как бы отдаляясь. Однако спустя мгновение очнулась.
Хозяин машины, склонившись, энергично обмахивал меня газетой. Рядом валялись две разбитые пивные бутылки. Пиво разлилось по мостовой. Небольшая лужица весело сверкала на солнце и под его палящими лучами начала исчезать на горячих камнях, распространяя вокруг очень вкусный и сильный запах хмеля.
Оказывается, разбилось не лобовое стекло, а эти бутылки. Они были выставлены на бумажную салфетку, разложенную на капоте. От столкновения со мною бутылки грохнулись на мостовую и разбились.
Я же своими роликами только немного поцарапала бампер. А гантели, которые судорожно сжимали мои руки, сделали на сияющей поверхности капота иномарки две неглубокие симметричные вмятины.
Первое, что после «мыти» спросил хозяин машины, с интересом разглядывая меня:
– Пацан, а гантели – то зачем?
Осипшим голосом я ответила, глядя исподлобья:
– Для ускорения.
«Теперь эти железки помогут мне упасть на дно, повиснув на ногах или на шее. Вот влипла с этой тачкой. Раскрутит, как пить дать, на пару тонн зелени…» – Как-то лениво плавали эти невеселые мысли в моей гудящей голове.