Августовским жёлтым вечером Егор Сергеевич Дорохин, катастрофически полнеющий и лысеющий сорокапятилетний провинциальный бизнесмен, ехал со своим водителем на машине по бескрайним и неухоженным сибирским просторам, освещенным заходящим, но еще тёплым солнцем.
А на сердце у бизнесмена было холодно и жутко: кризис-палач «схватил за глотку»; в семье какой-то бардак начался; фирма на грани банкротства; уголовное дело против Егора Сергеевича возбудили, и вчерашние его друзья-партнеры (те, что сегодня хуже врагов) «сдают» следователю о нём то, что было и чего в помине не было, лишь бы от себя удар отвести…
И вот как этот день неизбежно в ночь превращается, так и бизнес-процветание Дорохина неумолимо погружается в темноту.
В общем, находился бизнесмен в самой глубокой вонючей заднице и, по сути, на пороге тюрьмы, страшащей его хуже банкротства и бедности.
Самое время «горькую» запить, написать покаянное прощальное письмо и в петлю!
С этими невеселыми мыслями мчался Егор Сергеевич в соседний город, чтобы спасти хотя бы малую часть своего недвижимого имущества, которое было им нажито еще до грёбаного кризиса…
Вдруг видит – на пригорке стоит одинокая церквушка. Даже не церковь, а маленькая белая часовенка.
И что-то ёкнуло в душе Дорохина – будто просветление снизошло.
– Гафиятыч, – говорит Егор Сергеевич своему водителю, – давай-ка заедем, помолимся!
– Так я вроде как мусульманин! – улыбается водила-башкир.
– Ну, значит, я помолюсь, а ты меня сфотографируешь! Будет что вспомнить…
Подъехали к часовне.
Народ из ближайших полуразрушенных деревень – человек десять и, в основном, пенсионеры. Оно и понятно: молодежь или в город сбежала, или в Бога не верит. Впрочем, и в областной центр деревенские парни и девчата бегут совсем не для того, чтобы храмами любоваться…
Вошёл Егор Сергеевич в часовню, купил три свечи, крестится-молится перед иконой Иисуса Спасителя. Ну а его водила Гафиятыч, как ему и было велено, фотографирует Дорохина с разных ракурсов.