«Заговор».
1.
Было обычное майское утро 1652 года; немного хмурое небо грозило жителям уже проснувшегося Парижа небольшим и весьма теплым дождем. Природа расцветала с каждым днем все больше и больше, наливалась яркими красками, благоухала ароматами цветов и нежной, свежей зелени. Улицы города наполняли громкие звуки: люди открывали тяжелые ставни в тавернах, зазывая своих посетителей, всюду слышался топот подкованных копыт и разговоры парижан, на крышах домов ворковали голуби, мешая спать уставшим гостям столицы, остановившимся в верхних комнатах местных трактиров на ночлег.
– Мадемуазель Беатрис! Мадемуазель Беатрис! – тяжелый голос немолодой женщины пытался прорвать пелену шума широкой площади, где началась утренняя ярмарка.
В сооруженных клетках гоготали гуси, пахло свежим хлебом и пряностями, здесь были прилавки с рыбой, дичью и овощами, палатки с эфирными маслами, веерами и прочими мелочами, которые использовались французскими модницами в косметических целях, халаты из Марселя, кружева, песочные часы, удивительно ароматные чаи, апельсины и лимоны, сыры и вина, сахар и диковинные вещи со всего мира, поражающие воображение здешних жителей. Деревенские дети галдели, играя с тем, что можно было стащить у торговцев-родителей: кто-то хвастался яркими лентами и сукном из Руана, кто-то с особым аппетитом уплетал хрустящую вафлю, а кто-то с нескрываемым удовольствием тыкал пальчиками в розовые пятачки любопытных поросят, жующих края плетеной корзины.
Разряженные и громкоголосые цыганки высматривали в толпе свою жертву, и любители всего чудесного и таинственного попадались к ним на крючок. Пока ошеломленные новостью о своем долгом пребывании на этой грешной земле богатые парижане, открыв рот, следили за манипуляциями по линиям на своей руке, сообщники гадалок лихо и незаметно срезали набитые кошельки, висящие на поясе.
Французы, жаждущие зрелищ, наслаждались нелепым видом сиамских близнецов, бритых медведей, наряженных собак, карликов и великанов, участвующих в театральных постановках. Марионеточные представления, яркие и красочные, а также акробаты вызывали у искушенной публики неописуемый восторг. На площади было такое огромное количество людей, повозок, лошадей, что все происходящее напоминало улей обеспокоенных пчел или, скорее всего, огромный муравейник, откуда участники ярмарки, нажившиеся воры и просто обычные зеваки, тащили в сундуках, мешках, на головах ив карманах приобретенное добро.
– Наконец-то, я вас догнала, мадемуазель Беатрис! – выдохнула немолодая дама. Ей было около пятидесяти семи лет, но для своих годов она выглядела вполне свежо. Тело ее было грузным, руки и шея казались большими, а черты лица – приятными и спокойными. Бархатное платье цвета коралла с кружевным воротником было лишено декоративных элементов, популярных в то время, однако ж, удивительным образом молодило женщину и придавало ей шарма. Голубые глаза дамы, излучающие свет, еще сохраняли свой блеск, чуть выступившую седину скрывала небольшая шляпка с мягкого бархата, в тон платья, покосившаяся на бок от ветра. Яркий румянец от волнения ровно лег на ее пухлые щеки.