Виноват ли я, что долго месяц
Простоял вчера над рощей тёмной,
Что под ним река дрожала долго
Там, где крылья пучил белый лебедь?
Ведь не я зажёг огни рыбачьи
Над водой, у самых лодок чёрных.
Виноват ли я, что до рассвета
Перепёлок голос раздавался?
Но ты спишь… О, подними ресницы!
Знаешь ли, я помню, помню живо –
Ты сама ведь любишь ночи: ночью
Это было – я спешил в Риальто.
Быстро вёсла ударяли в воду,
Гондольер мой пел; но эта песня
Пронеслась, как многое проходит,
Невозвратно; помню только это:
«Обожали пламенные греки
Красоты богиню Афродиту
В пене волн на раковине ясной.
Как же глупы, просты эти греки:
Перед ними ты была в гондоле».
Знаешь ли, я сам, когда ты дремлешь,
Опустя недвижные ресницы,
И твоих волос густые кудри
Недвижимы, руки, выше локтя
Обнажась, на складках полотняных
Так лежат, как будто с мыслью тайной
Раскидал их… Фидий, –
И гляжу я долго и не знаю,
На твоем блестящем светом лике
Рождена ль улыбка красотою
Иль красу улыбка породила.
Знаешь ли… Но, опустя ресницы,
Ты уснула… Спи, моя богиня!»