Даше и Соне, которые впервые услышали первые главы этой истории в половину пятого утра. Вике, которая прочитала это первой. Арине, которая вытерпела мое занудство и всем, кто верил в меня даже тогда, когда я сама в себя не верила.
т
Эта история про звезды, которые пообещали освещать путь даже тогда, когда тьма проникает в сердце.
Я любила гулять между одиноко стоящими домами с серыми фасадами, струившимися будто со свинцового неба на разбитый асфальт.
Хотя, о чем это я, я и сейчас люблю.
Сегодня ветрено, но я в зимнем пальто выхожу на знакомое крыльцо, и улыбаюсь. Да, живя в сером замкнутом мире под названием "хрущевки", я еще умею улыбаться.
Осень уже кончилась, а зима неуверенно топталась у порога, заинтересованно поглядывая по сторонам.
Одним словом – декабрь.
Топталась она, кстати, так же неуверенно, как и я сейчас посередине дороги, по которой из-за пресловутых колдобин, машины не ездили.
Подвеска дороже.
Я долго сомневаюсь, но всё же посильнее кутаюсь в шарф и делаю шаг.
Делаю шаг в эту историю.
Сейчас я расскажу вам о том, как шершавые дверцы подъездов и деревянные рамы окон стали мне родными.
Расскажу вам о том, как сумела полюбить, возненавидеть и спасти чью-то жизнь.
Надеюсь не напрасно.
Глава 1.
Вы когда-нибудь задумывались, сколько людей живет в вашем доме? Считали, сколько людей здороваются с вами, когда вы идете выбрасывать мусор? Думали, что существует не только ваша жизнь, но и многие другие? Признаюсь вам, я и представить не могла, что в этом дворе живет кто-то кроме меня.
Да, вот так банально.
Я каждый день смотрела им в глаза, видела их морщины, родинки, улыбки, и никогда не думала, что у них тоже есть жизнь. И коль уж я не знала об их существовании, судить о их жизни я тоже не могла.
– Неважно! – услышала я крик рядом с своим подъездом, и подошла немного ближе, затаив дыхание, хотя, разумеется, меня никто не мог услышать. Кричала женщина, голос был громкий, и кажется вот–вот норовил сорваться на визг.
Она была зла, это чувствовалось.
Я подняла взгляд, немного вытянув шею из-под шарфа. На втором этаже горел свет, а занавески закрывали двоих, кажется, ругающихся женщину и мужчину.
– Ты снова переписываешься с ним, да? – донесся грубый голос мужчины.
– Тебя не должно это касаться! – теперь уже завизжала женщина.
Я наблюдала эту сцену молча и по колыханию штор поняла, что идет борьба. Возможно, он пытался заткнуть ей рот поцелуем, а возможно, пытался вырвать из хрупких ладоней телефон.
– Отдай сюда! – мужчина снова повысил голос и шторы благосклонно перестали шевелиться, кажется, целью всё-таки был телефон. Мои мысли начали двигаться в правильном направлении.
Он подозревал ее в измене. Не в первый раз, между прочем.
Я опустила глаза и поймала цепким взглядом лавочку рядом с подъездом. Странно, но раньше, я бы прошла мимо нее и даже бы не заметила. Медленно опустившись на деревянную жердочку, именуемую лавкой, я стала слушать дальше, но звуки куда-то подевались.
Растворились в морозном воздухе.
Но мысль об измене не покидала меня.
Вы когда-нибудь задумывались, что это такое? Что это за страшное слово «измена»? И почему все так боятся произносить второе имя второсортной любви?
Я не знала, что такое измена, то есть не чувствовала это на себе, но это слово всегда было на слуху в современном обществе.