Читать Кончина века. Роман
Париж, 1998—1999 гг.
Вторая редакция – Москва, 2015—2016 гг.
Третья редакция – Москва, 2018—2021 гг.
© Андрей Сонин, 2021
ISBN 978-5-0053-0451-3
Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero
Пролог
Бурлит
огромный
город.
Но в той квартире, на втором этаже изящного, старого дома, затерявшегося среди лабиринтов московских переулков, всегда царит непоколебимая, пропылённая тишина. Только на кухне маятник настенных часов-xодиков неумолимо отмеряет бег времени.
Столько лет уже прошло, но в их комнате всё осталось неизменным: письменный стол у окна, детский диванчик, шкафчик с игрушками, двуспальная кровать, напольные колонки, футляр со скрипкой, пылящийся наверху, на серванте. И даже семейная фотография, сделанная в тот морозный январский день на Красной площади, по-прежнему стояла на полке книжного шкафа, – застеклённая, в тонкой металлической рамке.
За окном, как всегда, невзирая на смену людей и исторических событий, виднелись боярские белокаменные палаты, – сегодня омытые мягко-розовым, ласковым светом летнего дня.
Он взял с книжной полки толстую общую тетрадь – дневник жены – и раскрыл её… В то же мгновение он услышал, вернее, ощутил каждым закоулком своего тела, как по длинному коридору пустой квартиры, за притворённой дверью комнаты застучала копытами мчащаяся во весь аллюр рать многоглавых, многорогих и многоногих свирепых животных.
Теперь он точно знал, что это снова был признак, но чего – не мог понять. Не было в душе и страха. Он чувствовал, что конец его придёт не сейчас и не так.
И воспоминания, собираясь из мелких и разрозненных кусочков в одно единое и мощное целое, – как осколки разбитого зеркала в фильме, прокручиваемом в обратном направлении, – понесли его назад всё быстрее и быстрее.
Часть первая
I
Москва конца двадцатого века, горбачёвские времена.
Неслышно подкралась осень и раздождилась, разлилась лужами по площадям, улицам и переулкам. Холодная вода забирается за воротники одежды и борта обуви прохожих, а, гулко пролетающие мимо стальные туши машин, обдают с головы до ног липкой грязью.
«Противно, – хорошо бы уйти в тепло, уют, – не слышать больше воя ветра, сидеть в глубоком, мягком кресле где-нибудь в средневековом замке у жаркого огня камина, закутавши ноги в ворсистый шотландский плед. Мечты. Вместо замка приходиться довольствоваться пятнадцатиметровой комнатой, греться, сидя на жёстком, поскрипывающем стуле, около батареи и смотреть на мелькающий экран телевизора „Горизонт“, заменяющий каминное пламя. Вдобавок, часто тёща не даёт покоя со своей „Краткой историей жизни“». Примерно так думал новоиспечённый кандидат физико-математических наук Вася Васечкин – худой, немного ссутулившийся субъект, лет около тридцати, в мокрой нейлоновой куртке с надвинутым на лоб капюшоном и в запотевших очках, шедший пешком промозглым вечером, от станции метро «Бауманская» на приём к своему психотерапевту.
А ещё Вася думал о том, что всё, что могло случиться в его жизни, уже произошло, и, что всегда и неизменно скучно будет повторяться одно и то же: работа, жена с сыном, Томочка, тёща, а летом – дача.
Васечкин был женат, ещё со студенческих лет, на миниатюрной шатенке Вике – аспирантке-социологе, выпускнице экономического факультета МГУ. Молодые супруги заимели уже сынишку – семилетнего первоклашку Антошу, – толстенького, розового, с жёстким, золотистым ёжиком волосиков на круглой головке. Антоша был, по его же собственному выражению, «мальчик, хороший, сделан из кожи».