Наша история, добрый читатель, берёт начало погожим осенним вечером, когда пятеро отроков собрались на окраине города, чтобы поиграть в «выбивалу» …
– Мимо! – крикнул один из мальчишек. Он широко улыбнулся, сверкнув зубами, и вышел из начерченного на земле круга. На вид отроку было с дюжину лет. Волосы на его голове были длинными, каштанового цвета и, по обычаю мужчин Городища, заплетены в косу. Глаза – зелёные, словно листья клевера. В общем, внешность для Роси вполне обычная. Разве что прямой острый взгляд да чудное имя выделяли его среди прочих. Звали отрока Харвиг.
– Теперь мой черёд!
Мальчик отошёл на тридцать шагов и встал у нацарапанной щепкой черты. Высокий, худой Селян занял его место в круге. Остальные принялись подбирать разбросанные камни.
– Эй, Васятка! – крикнул Селян со своего места, заметив, как маленький конопатый отрок с пучком волос вместо косы, кинул к черте камень размером с добрый кулак. – Никак моей смерти хочешь?
Тот пожал худенькими плечами:
– Сам-то и поболе швырял.
Харвиг уже изготовился для броска, когда над головами послышалось надсадное карканье. Вслед захлопали крылья, и на сук ближнего дуба опустился большой одноглазый ворон.
Кривого гаврана этого он хорошо знал. Всякий раз тот появлялся, когда назревали крупные неприятности.
Отправлялся ли Харвиг во главе славной ватаги биться с отроками Заречья на Перволедье, лез ли в гиблые пещеры Алатыря, – ворон всегда кружил рядом.
Да взять хоть последний случай, когда подрались с серёдкинцами. Тоже прилетал, каркал… Харвигу тогда изрядно досталось. Не мудрено – глава ватаги с Серёдки, крепкий рослый Демьян, был на пару лет старше. Но куда денешься, – дело вышло серьёзное. Задумали серёдкинцы за проход по своей земле с соседей дань собирать. А как миновать, если они посреди живут? Не пройти стороной ни к Торжку, ни к реке. Про другой берег Стыри и говорить было нечего. Вот и пришлось Харвигу драться. С тех пор они ходили везде свободно.
И вот, гавран опять прилетел! Сидит себе на ветке и каркает. У Харвига от смятения вся игра насмарку пошла. Что ни булыжник – то мимо! Селян в своём круге и хорониться уж перестал. Стоит, как столб, ухмыляется…
Отрок начал всерьёз подумывать, не угостить ли зловещую птицу камнем. Да тут послышался надрывный, сжимающий нутро вой, и к ним из соседнего переулка выскочила здоровенная псина! Её морда была оскалена, покрыта грязью и жёлтой пеной. С шеи свисал огрызок верёвки.
– Буян… – не поверил своим глазам Харвиг.
Это и вправду был он, их дворовый пёс. Услышав знакомый голос, зверь встал. Было заметно, как судорожно вздымаются и опадают его бока.
Отроки тоже замерли – ноги как к земле приросли. Даже ворон умолк. Сколько все так стояли, не шелохнувшись, только небу известно.
– Буян… – вновь позвал Харвиг.
Уши пса поднялись, морда вновь стала прежней. Отрокам уже показалось, что он их признал. Но тут взгляд Буяна переменился, исполнившись лютой злобой, и он ринулся к Харвигу.
Мальчик подхватил с земли большой камень. Целиться было некогда, швырнул со всей мочи. И угодил булыжник псу промеж глаз. Буян взвизгнул, припав на зад. Потом развернулся и с воем помчал обратно.
Ворон на тыне протяжно каркнул и улетел. Отроки, постояв, неуверенно сошлись в кучку.