Она проснулась от резкой боли, пронзившей живот и скрутившей все внутренности, как тряпки. Сознание, резко очнувшееся и ещё не до конца понявшее, что собственно происходит, замерло и не давало никаких команд. А боль тем временем, прошлась по позвоночнику и лучами устремилась по рукам и ногам, выгнув тело дугой и заставив голосовые связки невнятно замычать. О том, что эти звуки издавала именно её горло, она поняла с опозданием, лишь когда попыталась сползти с больничной койки на пол. Босые ноги шлёпнулись на холодный пол, а ладони крепко ухватили бортик соседней кровати. К счастью или нет, но в палате она была одна и на её вой никто не откликнулся. Выть она начала сразу, как только тело приняло вертикальное положение. Голова немилосердно кружилась. Вынужденный голод и операционный наркоз добавляли впечатлений не до конца оклемавшемуся организму. По рукам и ногам пробежала дрожь, словно вместо вен загудели электрические провода. Порыв ветра из приоткрытого окна вывел на прогулку мурашек и она вспомнила, что кроме компрессионных чулок на ней ничего нет. Новый разряд боли, протяжный стон, вырвавшийся из разгоряченного горла. Глаза выхватили из окружающего мира изображение дренажной трубки, торчащей из живота. Словно зачарованная она следила за кровью, мчащейся по пластиковому тоннелю в пакет на его конце. Боль, вскрик, треск. Из легких с шумом вышел весь воздух, словно выбитый палкой. В голове будто разлили туман, не позволяющий задержаться ни одной мысли. Пальцы левой руки шарили по стене, в то время как правая, скрученная в спираль, уже не слушалась. Наконец нашлась заветная кнопка и все оставшиеся силы она вложила в этой крошечное нажатие. Где-то вдалеке послышалась мелодия и через полминуты на пороге появилась медсестра. Высокая дородная женщина включила свет и замерла, чтобы в следующее мгновение шумно и довольно неграциозно упасть на пол без сознания. Следом за ней в комнату быстро зашел мужчина, и когда она начала медленно опускаться вдоль кровати на пол, подхватил и со словами «Держись, девочка» вынес из палаты. Последнее, что она услышала, было «Белые. Они белые», после чего последовала примеру медицинского работника и отключилась.
Его рабочий день начинался ровно в 21:00 и заканчивался в то время, когда большая часть населения столицы загружалась в общественный и личный транспорт и двигалась в офисы. Работать ночью было удобнее, тише и не в пример интереснее. Вчера разгонял очередной шабаш, благо ведьмы в городе приличные, обеспеченные и интеллигентные. Пока всех по мужьям развез, получил несколько признаний в любви, два проклятия и один зонтик. Что с ним делать, ведьмочка не объяснила, но переплетающимся языком уверяла его, что зонтик ему, ловчему, очень нужен. Спорить не имело смысла, зонтик пришлось забирать. Теперь этот ведьминский атрибут чёрного цвета с такими же чёрными кружевами по краю, висел в общем гардеробе в конторе и даже смотрелся там как-то правильно и к месту. На сегодня событий не ожидалось, сводки были спокойны, «молнии» не приходили. Он даже задремал на рабочем месте, закинув ноги на стол и прикрыв лицо Достоевским, когда заверещал уловитель. Фёдор Михайлович спикировал на давно не мытый линолеум, а Дмитрий Андреевич всё-таки удержался на стуле. Дверь распахнулась и на пороге возник связной Иван.