Не знаю, как так вышло, что мгновение назад мы кричали как сумасшедшие, обвиняя друг друга во всех смертных грехах, а теперь, как озабоченные подростки, зажимаемся в чужой гримерке, и я позволяю этому Соболеву раздевать себя.
На задворках сознания обрывки мыслей: «Нельзя! Это неправильно! Что ты делаешь, Вика? Ты же его терпеть не можешь!»
Все происходящее похоже на помутнение рассудка и я, как невменяемая больная, не отдаю отчет своим действиям. Это чувства на грани разумного: хочется оттолкнуть Андрея и послать ко всем чертям и одновременно умолять не останавливаться.
Как одержимая я льну к нему, уткнувшись носом в шею, вдыхаю аромат парфюма, смешанного с запахом его кожи. Терпкий, даже горьковатый.
Я ощущаю этот вкус на кончике языка, когда, не устояв, прикасаюсь губами к его коже. Невольно улыбаюсь, понимая, насколько точно это отражает характер Андрея: никакой приторности и елейности, только резкость и горечь. Но не отталкивающая, а скорей бодрящая.
На ум приходит неожиданная и странная ассоциация: апельсин. Ты упорно пытаешься очистить его пальцами, но он, строптивец, не поддается, и взвинченная ты вгрызаешься в кожуру зубами, чтобы получить наконец свое. В рот устремляется сладкий сок, но одновременно губы обжигают эфирные масла цедры. Так же и с Андреем: его слова могут больно жалить, а поцелуи нежно утешать. Или как сейчас сводить с ума.
Андрей порывистыми, нетерпеливыми движениями стягивает с меня кофту, расстегивает мои джинсы, ни на секунду не отрываясь от моих губ. Я, окончательно бросив борьбу с собой, перехватываю инициативу и освобождаю его от пиджака. Добравшись до рубашки, сталкиваюсь с непреодолимым для моих нервно подрагивающих пальцев препятствием – целым рядом пуговиц. Это невыносимо долго! Плюю на все и рывком распахиваю рубашку. Часть пуговиц благополучно сами проскальзывают через петли, другие – отрываясь, отлетают в сторону.
一 Ты ох*ела? 一 Андрей замирает и смотрит на сотворенное мной безобразие. 一 Ты знаешь, сколько она стоит? Она от Армани.
一 Заткнись! 一 сейчас не время его позерству, потом будет отчитывать меня.
一 Не затыкай мне рот! 一 он начинает злиться, и, кажется, ни о каком сексе дальше речи быть не может.
Ну почему Андрей всегда все портит?
一 Как же ты меня бесишь, 一 вкрадчиво произношу, а пальцы сами сминают его драгоценный «армани».
Его взгляд сосредоточен на моих руках, а сам он рассерженно пыхтит.
Настоящая дуэль. Мы словно разошлись в разные стороны и направили друг на друга дуло пистолета. Кто стреляет первым?
一 Взаимно, 一 разит Андрей наповал. И не только ответом, но и поцелуем.
Словно набравшись сил, напитавшись эмоциями, мы с новой силой набрасываемся друг на друга.
Андрей повалил меня на невероятно крошечный кожаный скрипучий диванчик – единственное, на чем можно было расположиться, и грубо, иногда причиняя боль, стягивает с моих ног узкие джинсы. Скоро я лежу перед ним в одном нижнем белье, а он все еще практически одетый. Словно читая мои мысли, он поспешно скидывает рубашку и тянется к ремню брюк. Наши пальцы сталкиваются на пряжке, когда я останавливаю его. Андрей замирает, в глазах немой вопрос. Боится, что как обычно, радразнив, я оставлю его ни с чем. Улыбаюсь и начинаю раздевать его самостоятельно.