Короткая-короткая встреча
В небе за долю секунды выросло электрическое дерево. Чёрное полотно пробили сверкающие корни.
Арсений на мгновение увидел море и горы, серебряные края тучи, косые струи дождя и зеркальную ленту дороги, по которой приближался обшарпанный автобус.
– Вот так громыхнуло… – пробормотал он, обращаясь не то к себе, не то к жене, маленькой старушке в жёлтом дождевике, надетом поверх аккуратно застёгнутого шерстяного жакета.
– А? – спросила она, приподнимая сползавшую на глаза шляпку.
– Ничего, – проворчал он. – Даже грома уже не слышишь.
Амалия сощурилась, с трудом разглядела номер автобуса.
– Наш, – кивнула она. – Веди себя хорошо. И не стой, если уступят.
– Ещё чего, – фыркнул Арсений.
Из открывшихся дверей дохнуло жаром. Пожилая чета увидела спящего мальчика, откинувшего набок голову. На розовом лбу – мокрая от пота кудряшка. Арсений помог молодой пассажирке выгрузить коляску, прошептал на ухо Амалии: «Взрослый парень, а с соской». Вошёл сам.
Как раз полил дождь. Не просто застучал по крыше – хлынул потоком, как будто тучу скрутили в рог.
– Эй, вы, да-да, вы. Удобно?
Тридцатилетний увалень так и не успел донести до рта хрустящий чипс, вылупился на Арсения.
– Благодарю.
Амалия уселась на освободившееся место. С соседнего сиденья поднялась девушка в наушниках и с пирсингом в нижней губе:
– Садитесь.
– Нет-нет, я постою, – Арсений приосанился.
Амалия вздохнула. Девушка хотела возразить, но в это мгновение окна вспыхнули белым, в салоне мигнул свет.
– Как хотите…
На крышу автобуса будто обрушились листы нержавеющей стали. Арсений вздрогнул, ощутил себя маленькой фигуркой в ящике, над которым грохотали колёса небесного поезда.
С их прозрачных плащей на пол струилась вода. Амалия щурилась на жёлтые лампы и добродушно улыбалась. На её лице почти не было морщин, но вся кожа напоминала шершавую бумагу для рисования пастелью.
Это она уговорила его ехать в непогоду по проклятым горным дорогам, от одного вида которых его начинало мутить.
Старик вытер мокрый лоб и крепче вцепился в поручень. Рубашка на спине прилипла к телу.
«Я помидор в парнике, – думал Арсений, изнывая от жары под прозрачной плёнкой. – Старый сморщенный помидор».
– Не понимаю, почему он сам не приедет к нам, – услышал старик собственный голос, звучащий как бы не из его горла, а со стороны.
На этот раз Амалия его услышала, похлопала по ноге:
– Ты забыл, как это – ехать куда-то с двумя детьми?
Арсений расстегнул воротник на рубашке, оттянул ворот мешавшего дождевика:
– Мы для этого и копили ему на машину. В наше время собственный автомобиль считался роскошью.
Девушка у окна закатила глаза, снова надела наушники.
Автобус резко повернул. Старик не удержался на ногах, врезался в спину увальня, и тот рассыпал чипсы из пакета.
– Простите.
Здоровяк промычал что-то, отвернулся.
– Гы-гы-гы! – послышалось с задних рядов.
Щёки Арсения вспыхнули, он быстро оглянулся – в хвосте сидел подросток, лицо его подсвечивал голубой свет от экрана. Он смеялся не над ним – над чем-то, что разглядывал в телефоне.
На старика вообще никто не смотрел. Возвращавшиеся с работы женщины дремали, дети ёрзали на креслах, дёргали бахрому на дешёвых занавесках, студентки охали при каждой вспышке молнии, моряки напряжённо глядели сквозь пелену дождя.