Сегодня был не просто приятный тёплый солнечный весенний день. Меня познакомили с замечательным рыжим псом.
С животными у меня не заладилось с самого детства. Как и Малыш, я грустно и печально вздыхал, что всю жизнь проживу вот так – без собаки. Вполне себе осознавая, что и Карлсон ко мне не прилетит, и Дед Мороз с каждым годом моего взросления становится всё более сказочным персонажем. Но, как и герою замечательного советского мультика, однажды мне улыбнулось счастье: в квартире появилась не просто собака – овчарка! Моё восхищение породой было связано с культовым фильмом про танкистов и собаку Шарика. А историю преданного белого сеттера Бима с чёрным ухом, знаете? После того, как посмотрел экранизацию, зачитывал эту книгу до «дыр».
Увы, улыбнулось счастье ненадолго. Вскоре у меня обнаружили аллергию на шерсть животных. Душившие с младенчества приступы астма к тому времени отступили, но родители рисковать не захотели. С Тимуром, как мы его назвали, молодым ещё и очень забавным щенком, пришлось расстаться.
Прошли десятилетия, но память эпизода последней нашей встречи не ослабевает. Несколько месяцев спустя, после того как собака обрела нового хозяина, мы с Тимуром случайно пересеклись. Описывать взаимный восторг нет смысла – глубоко личное душевное переживание. Это сейчас силой воображения и технологий собак научили выражаться подобно человеку: гримасничать и разговаривать на все лады. Человек попросту навязал миру животных свои качества. Но что-то живое, естественное в результате упущено: искренний бессловесный диалог двух земных существ. Вместо «живого уголка» в школе, вырос мир вымышленной очеловеченной природы.
Больше я Тимура не встречал и ничего о нём не слышал, но в сердце моём он живёт до сих пор, как верный друг.
Вторым питомцем в доме стала морская свинка Бампуэт. Пёстрый длинношёрстый редкого окраса парень с бело-чёрным вуалевым хвостом. Это когда я уже стал отцом. Такое необычное имя зверьку придумал сын, сам. Прижилось. В этот раз всё прошло благополучно. Питомец достойно прожил свой век: спал, наблюдал и невозмутимо сено жевал. Не знаю, что он чувствовал, но все о нём заботились и любили, ласково называя Бампуша. Общительный и любопытный свин. Наблюдать за ним было одно удовольствие. Жил как мог, по закону формы, в которой воплотился, но когда мы возвращались домой, приветствовал нас: подпрыгивал, попискивал и грыз прутья клетки.