И ровно в этот миг я понял:
Мне вовсе и не страшен Ад,
Когда в пучине огненной и мутной
Твои глаза в мои глядят.
Взгляд заострив, пылает смысл:
Жизнь есть любовь и жизнь – война
За доброе. Хотя и быстротечна,
Но всё-таки жизнь – ты сама.
И в полумраке горестно-безумном
Я вдруг пойму, что выжил. Благодать
Не чья-то свыше сделала свободным,
Но, даже странно, – благодать твоя.
Когда бы смысл увидать в селении
Чувств в глубине души – и есть финал,
Когда б до смысла этого Вселенная,
Горя миллионом звёзд, дожить могла…
Глаза раскрыл вовсю: и Рай, и Ад.
Куда меня не поведёт – посередине.
И на меня то ангелы, то грешники глядят,
А я, подобно горестному сыну,
Решаюсь. Оборвал. Отяготил.
Познание. Свобода? Смысл?
Как есть. Явился. Перегородил.
Любовь. Бред. Беды. Вывесил
На круг седьмой себя. Я сам. —
Не страшно?.. Просто жаль.
И тяжело, но тяжелей капкан:
Моя угрюмость и глухая даль…
Встречай, порог седьмого круга,
Меня, уверовавшего в людей.
Теперь кровавых рек потуга
Задержит душу здесь.
И горю не было предела,
Был неостановим судьбы топор.
Но что-то светлое, Божественная сила,
Спасла и в этот раз. А дальше бой
С самим собой – на первый раз везло,
Чтоб чувства победить – Созда́телем быть мало,
Ведь даже Он при чувства смысле всём
Пред ним оказывался слабым.