Читать Последний дневник о Земле. Рассказ
Третьи сутки после катастрофы.
Чёрт! Даже не знаю, как начать. На самом деле, ни разу в жизни не вёл дневник. Только, может быть, в детстве пробовал, как и писать стихи (все же пробовали). Но не помню. Да и не об этом сейчас…
Зовут меня Иван Федорович Феклистов (это я упоминаю для истории), и я десятый космический турист на МКС (Международной космической станции) и первый российский космический турист. Наверное, и последний…
Двое суток назад с нашей планетой произошла катастрофа. Мы не знаем наверняка, что случилось. Но выглядело всё так, как будто все ядерные ракеты мира выстрелили одновременно. Мы следили за ужасающей картиной из под Купола, все пятеро, паря рядом друг с другом. Освещенная и затемненная стороны Земли разгорались тысячей вспышек ярче солнца, это было похоже на фейерверк в новогоднюю ночь, но после которого на всей планете подымались ядерные грибы. По моим ощущениям, длилось все это не дольше пятнадцати минут, а потом нашу планету, наш родной дом, заволокло темно-серым покрывалом ядерных облаков, просвета между которыми нет.
Джесс (Джессика Томпсон, американский астронавт) захныкала первой, не заплакала, а именно захныкала, задыхаясь от панической атаки. Роберт (Роберт Оллман, американский астронавт) бросился ей помогать. А наш, Семён Петрович Демченко, схватился за голову и в таком виде отплыл в сторону модуля Звезда. Я же, с японкой Канэ Ямогути, как в оцепенении, не мог оторваться от развернувшегося внизу зрелища, пока планета не скрыла солнце за своим горизонтом.
Вообще, через неделю я должен был вылетать обратно, домой с Семёном Демченко, который на станции уже триста суток. Через три дня очередной корабль Союз должен был привезти новую смену, троих российских космонавтов. Но сейчас, я не понимаю, насколько мы здесь зависли.
Сегодня нас уже четверо, сутки назад еще было пятеро. Но японский космонавт, Канэ Ямогути, покинула нас. Случившаяся трагедия, видимо, совсем ее сломала, Семен сказал мне, что на Земле у нее было двое детей (близняшки). Улыбчивая и веселая (она прилетела вместе со мной, и перед полетом я успел с ней пообщаться), Канэ замкнулась в себе сразу после катастрофы, но до неё, по понятным причинам, никому не было дела. Мы все горевали по своему, но я вспоминаю, что не услышал от Канэ ни одного звука, после трагедии, она, словно, обратилась в статую. Также беззвучно вчера она перевела Crew dragon на ручное управление и уронила его на планету. Роберт пытался связаться с ней и она произнесла только одну фразу, что больше не хочет жить. И всё, обрыв связи.
Одно из последствий действий Канэ – на четверых остался только один корабль Союз, способный вывезти нас со станции. Но в нем только три места. И я не знаю, имеет ли сейчас это какое-либо значение или нет, в общей бессмысленности происходящего.
Четвертые сутки.
Мне горе дается легче, чем другим обитателям МКС, на Земле у меня оставались только многомиллионный бизнес и редкие друзья, с девушкой я расстался. Родители умерли давно и, насколько мне известно, детей у меня нет. Другим хуже. У Роберта жена и двое детей, у Семена жена и ребенок. У Джесс была маленькая дочка. Хотя почему была, может и есть. Но сейчас сложно сказать, что лучше. Семён говорит, что там внизу умершим быстро очень повезло. Выжившие же сейчас существуют в таком аду, что лучше и не думать… В общем, он тут контрабандой провёз на МКС водку и мы вчера 300 грамм распили (высосали из пакета), и Семён сказал страшную, на мой взгляд, вещь. Он надеется, что его жена и дочь умерли сразу. Говоря это, он плакал.