⇚ На страницу книги

Читать Три омуля

Шрифт
Интервал

*** (Ире)

Влюблялся-в самом детстве, я;

мать её была отличница, швея.

Не просто швея, а мотористка…

Папка, в колхозе-трактористом.


Она не понимала любви, слов;

не думала, и не считала ослов -,

только, действия своего отца…

Потому, её легко влюбил пацан.


Сперва, любила меня: я думал;

но, для неё оказалось, что мал!

Хотелось немного подрасти, ещё;

но был укушен иксодовым клещом.


После этого, заболела моя спина,

меня не жалела, и разлюбила она!

Я обиделся на неё, горше прежнего.

По телевизору не слушала Брежнева… (смотрела)


Они заходили на колхозный сеновал, -

он её там трогал, миловал, и целовал.

После того, у неё раскраснелись щёки;

внизу у малых губ-белесоватые потёки.


Конечно, я взревновал её; бешено,

она понимала, что будет повешена…

Но мне сказала, что – это была смазка, -

понравилась такая странная её отмазка!


А мне не подавали за амбаром, даром, (любви)

был раздавлен под большим амбалом.

Потому что, моя любовь: пожаловалась -,

её уже не любил, – с другим баловалась!


Самому оставалось только грезить о ней.

А, все проходили мимо в солнце от теней:

жизнь-несправедлива, и непочатый край, -

посидела на бревне в трусах-в них её рай!


Мне страшно хотелось, попасть-в этот рай, -

и, я ей сказал: – Ирка, пошли туда, за сарай!

Но, мальчонка малый, по кличке: Краснопузый:

обещал всё маме рассказать, был рад-от пуза…


Всё шло своим длинным размеренным шагом;

А, я не считал себя сверхъестественным магом.

Думал, как мне проникнуть в тебя, и твой скин -,

Пока, не настала весна, и: приехал Чудновский…


Он: ратовал за жизнь, любовь, и справедливость;

Но преобладала в нём сила, и некая хвастливость.

Он говорил: – Миша; пожалуй, иди на х.й, отсюда, -

Я понимал, что не прав; вот такое было – это Чудо…


*** (Моему Дедушке)

Не убивайте моей памяти, прошу;

иначе ваша жизнь, – ценна грошу!

В мире вещей бывают исключения, -

вспышки воспоминаний-включение.


Они будят в нас спящие мыслеформы:

придают этим желаниям, ост и формы.

Пробуждают дремлющие идеи, идеалы, -

распускаются под окнами цветы, пиалы!


Видом своим манят, завлекают пчелу -,

запахом; скользит по цветочному челу.

Она одурманена цветением, и запахами:

мы празднуем Победу: летит, с папахами!


*** (Ани)

Повстречал Аню на площади,

где раньше, – бежали лошади.

Мы сблизились, и при-обнялись;

если б, не люди, – этим занялись!


Повыше меня; чуть, она нагнулась;

а кольцо в моей руке-не погнулось…

Я зацеловал губами её шейку и руки -,

мне: было тепло, не чувствовал муки!


Ощущался привкус пота на её шейке,

а, крестик у Анечки: висел на шлейке.

Сквозь сон она поцеловалась со мной:

я был с ней, как со своей новой женой!


Сказала мне: Я могу тебя поцеловать не раз.

Ты можешь не со мной: любить других зараз…

Даже, могу с тобою переспать, до полного лона, -

ты только шею полизал, уже говоришь, – солона!


Меня разбудил звук тяжёлых шагов, соседа.

Потом, оттуда, – послышалась чья-то беседа.

Не досмотрел я, утренний сон про Аню мою…

И, уже не дремал, горевал; как птица гама юн.


Не удалось мне во сне опуститься пониже;

мой социальный статус: оставался понижен.

Забыл, как Анечка славилась своим вкусом,

но Надя мне дала яблоко, а оно-с надкусом!


***

Раз говорит, – возьми, отлижи-на

так мне сказала её подруга, и она.

Отлизывал у неё пизду, с псиной;

на вкус горька, затягивает осиной.