– Кивни, когда будешь готова, дорогуша!
Голос парня прорывается через шум, и его техасский акцент звучит фальшиво.
Показушник… Но черт побери, как же классно он выглядит в этих обтягивающих джинсах, которые ничего не оставляют воображению! Каждому присутствующему здесь он как бы говорит своим внешним видом: «Что есть, то есть».
Я не осуждаю его, хотя не то чтобы я как-то от него отличалась.
Посмотрев на YouTube видео о том, как правильно обрезать шорты, я достала пару ковбойских сапог с настоящей бахромой и добавила к ним бюстгальтер пуш-ап, благодаря которому моя грудь выглядит на размер больше и буквально вываливается из глубокого декольте майки. Я выгляжу так, будто Дейзи Дьюк[1] и чирлидерша команды «Даллас Ковбойз» стали одним целым, чтобы принять участие в телешоу «Кто хочет стать сексуальной ковбойшей?».
Но как я вообще здесь оказалась?
Здесь – в баре, в опасном районе города, при этом я даже не знаю, как танцевать тустеп или лайн-дэнс и делать все остальное, что я вытворяю весь вечер.
Здесь — где мои ноги обхватывают механического быка из искусственной кожи, а неизвестный мне ковбой обнимает меня сзади. Как-то вышло так, что мы заняли одно седло, и это непрофессионально и очень неуместно, так что я обеими руками за.
Здесь — в моменте, ради которого я живу, когда моя кровь закипит, чтобы ощутить жар, проникающий в каждую клеточку моего тела.
Предвкушение. Азарт. Нетерпение.
Все эти слова так громко звучат в моей голове, что я не слышу ничего вокруг. Реальный мир исчез, страхов и сомнений больше нет – есть лишь надежда, что следующий вызов наполнит меня адреналином и даст воспарить над опасностью и риском.
Я как будто нахожусь в шаге от чего-то неземного.
Другой голос шепчет мне на ухо:
– Ты ведь не передумала? Кивни тому парню и давай прокатимся, детка.
Я не его детка, но я чувствую эйфорию и смотрю на ковбоя. У него голодные глаза: он хочет меня или увидеть, как я буду падать с этой штуки, – мне все равно.
Я киваю, в моей голове мелькает последняя сознательная мысль: у него такая красивая улыбка, – и все сливается в один сплошной крик.
Держись! Зажми коленями! Сожми веревку!
Одной рукой я держусь за узел веревки, а вторая, как одержимая, доли секунды болтается из стороны в сторону. Затем я уступаю и хватаюсь за узел обеими руками. Это дилетантский стиль, но мне плевать, я вою, кричу, схватившись изо всех сил.
Сидящий позади ковбой, имени которого я не знаю, обхватив меня руками, держится за основание веревки, а когда его и мои руки на веревке, это напоминает фаллический символ. При каждом резком движении быка он отстраняется, и его бедра сжимают меня. При столкновениях я чувствую своей задницей, какой он твердый и длинный, – это достаточно больно, так как толчки весьма неслабые.
Кажется, что оператор в сговоре с Ковбоем, поскольку толчки становятся не слишком резкими: мы вращаемся, но движения вперед и назад плавные и волнообразные. Ковбой стонет мне на ухо так, словно получает удовольствие, а не старается изо всех сил удержаться верхом.
Но я все еще держусь, надеясь дотянуть до восьми.