Посвящается моей музе
Наталье Клягиной
"Дальний свет похищает душу…"
Дальний свет похищает душу…
…ближний свет согревает в беде
И у дальнего кто-то дышит,
видя свет в моем очаге…
Это игры, все игры огня!..
…Как беспомощны мы среди дня.
Откуда-то мелодия родится…
И грусть ясна, как сумрачный рассвет…
И ранним фонарем во мне светится
воспоминанья умершего след…
И свежая грядущность скозь дремоту…
Судьба вершится!.. Синие снега…
Ничто не остановит поворота…
Зажму в ладонь холодные стога…
Мы, как ручьи, не выбираем русла –
о, ненавистнейшее «вспять»! –
звеним-спешим светло и грустно
в свои бездумности впадать…
В тоску фонарную заносит -
квартиры, лица, алтари…
И все уносит, все уносит –
какую дверь ни отвори!..
Несется жизнь сквозь построенья,
оставив память – не помять! -
скользим по камешкам смиренья,
летим в неведомую гладь…
Что было – сбыло, будет – сбудет…
Одно лишь вечно – немота…
Живем – и громом не разбудит,
а сгинем – что пузырь-вода…
…О, призрак радостного мига!.. -
исчезнувшие берега!..
…и затонувшие вериги
«а для чего?.. куда? куда?..»
"мудрость – кристаллики…"
мудрость – кристаллики
отстоявшегося опыта
они отсвечивают Истину
неся мертвый свет
подобно звездам
Не таите слово ваше – вече…
Оно доброе, как над домами вечер.
Все расставит ясно – изначально.
Отойдет, что мучило – случайное.
Пусть потом и пламя и содом -
не держите: опалится дом!..
И в глазницах явятся пустыни
ночи древней, первозданной стыни -
огоньки неведомо живого
в бездне непромолвленного слова…
Пепельною стала голова.
Все, что остальное, – не слова.
Между ночью и вечным,
в торжество не вникая,
мы живем по овечьи,
вожаков выбирая.
И в беспамятстве буден,
в ожиданье невзгоды,
мы себя позабудем
отражением в водах.
И в кубышку ссыпая
помелевшую душу,
будем знать, засыпая,
что табу не нарушим.
Что закопано было,
то лишь ведомо Богу…
Да молитва застыла
между небом и стогом…
И – чернеющим перстом
меж опавшей листвы -
мы уходим в безвестье
из земной немоты…
у церкви Вознесения,
воздвигнутой по случаю
рождения Ивана Грозного
Полог звездный покоя
пробило
р а з н о ц в е т ь е стального
кадила!..
Месяц тусклым фонарем.
Бой на башне.
Церковь белым алтарем -
век пропавший…
..Как на радость всей Руси и терпение
в честь кровиночки еси – Вознесению…
Как боярские плясали плечи
в ожидании кровавой сечи!..
Как гуляла голытьба в буераках,
все восстанья потопив в в пьяных драках!..
И в салюте смоленого древа
приседали и церковь,
и небо!..
В красных всполохах –
полоумный -
припадаю к твердыне
угрюмой…
Кровь греховная,
хмель-водица!
мне напиться тебя -
не напиться -
подзаборной травинкой,
тайком
меж блевотой и сапогом
к уходящему небу тянусь
под покровом "черных марусь[1]”…
…Во все небо
пламя над нами -
над крестами
и топорами…
…заточенный
в ветхой галере -
завываю:
“Спасите!”
на берег… –
зыбкий берег тоски –
чтобы жити
душе – свети…
телу – сыти…
…Но вздымая
огни
за огнями,
в исторической
тонем
раме…
…………………………………….
…И как свет -
как надежда -
свыше –
…что не прокляли…
что услышат…
Листья задуло ветром,
одурь свечи…
Тысячелетним склепом
дуб -
кричи, не кричи…
Гулко, страшно во мраке
стылых колец…
На неведомых знаках
где венец, где свинец… -
Войны, судьбы, хоругви,
плач, ночей палаши -
здесь писались на круги