Глава 1.
Наконец Мария подошла к собору, взглянула вверх на внушительные купола, выдохнула и, трижды перекрестившись, поклонилась храму.
Путь был долгим, почти все жители улицы шли с самой Карачевки, и за три часа организованная изначально колонна растянулась на большое расстояние. Негласный староста улицы – Семен Кавун, уже стоял с мужиками у собора, курил самокрутку и поджидал односельчан. Увидев Марию он махнул ей рукой, подзывая к себе.
– Шо, Машка, добралАся? – улыбнулся он. – Иди, вон, до Ульянки, а то ей, поди, одной скуШно, бабы Ще не скоро доплетутся.
Ульяна была женой Семена. Везучей бабой. Со всей улицы с фронта недавно вернулся только Семен. Правда, без одного глаза и с осколком в голове, но это было настоящее счастье, и все женщины как тайно, так и открыто завидовали Ульяне. В конце сорок четвертого, правда, привезли Мишку Колосова, но тот, бывший танкист, был без обеих ног, почти весь обожжен, полностью глух и практически лишен здравого ума. Часто проходя мимо дома Колосовых, Мария слышала, как тот дико орет, что-то бьет в доме и ругается на непонятных людей, по непонятным причинам. Тамарка Колосова в таких случаях выбегала из дома, садилась прямо на землю у стены дома и долго горестно рыдала…
Война закончилась год назад, но бабы все еще ждали своих мужиков: отцов, мужей и детей… Ждали возвращающихся из плена, угнанных на работы и просто пропавших в военной суете людей. Ждали с надеждой, любовью и верой…
За время немецкой оккупации Харькова единственной положительным, по мнению Марии, моментом было восстановление богослужения в церквях. Люди вновь потихоньку потянулись к Богу, а в такое тяжелое и смертоносное время без Бога жить тяжело, просить о помощи и заступничестве некого да и надеяться было как-то легче. Харьковчане постепенно вымели навоз из ставших конюшнями церквей, принесли иконы, кто какие мог. Возвратились в храмы и священники.
Конечно, у каждого села и деревни была своя, «родимая» церквушка, и помолиться за здравие или упокой селяне приходили туда, но вчера стало известно, что самому большому и красивому собору Харькова – Благовещенскому, было присвоено звание кафедрального. Это значительно меняло его вес в церковной иерархии, и жители улицы решили лично прийти на его первую службу в новом статусе и поклониться святым мощам.
– О, Мария, вот и ты! Дошла-таки? Ноги болятЬ? -поприветствовала Ульяна Марию и тут же дала легкую затрещину своему сорванцу, семилетнему Ваське, непонятно почему скрутившему дулю при виде Маши.
– Да дошла, с Божьей помощью. Ну и собориШа, ну и красотиШа! Второй раз тут. Интересно в мире где-то есть еще такие громадины? И не разбомбило Слава Богу! Бережет заступник лепоту такую!
– Семен рассказывал: в Неметчине и Польяндии тоже такие есть да побольше даже, но наш, говорит, самый красивый. Еще б заправку машинную от алтаря убрали, а то ничего святого нет…
– Ты бы про святое, Ульяна, не особо заикалась. Глядишь, прочуятЬ недобрые люди да сдадут кому следует, про речи твои, сама знаешь, как власть к таким речам относится…Чи не настрадалась еще?
– Но оно верно, конеШно. Ну ты не сдашь, а от других Господь отведет…
Бабы задрали голову и начали любоваться орнаментом крестов и красками куполов, блестящих на восходящем солнце.