когда серые витрины для окон
новостроек застыли на полуслове
за мрачно дремлющим Каменным островом
плавная Петроградка оставила записку на фасадах
но я выпил столько вина
что не могу разобрать её диалект
петербурбургского языка
таксист левитировал в радиоволнах
как узбекский бог диско из Монте-Карло
а мой пьяный язык дрых на челюсти
и я не смог провозгласить:
СМОТРИ, КАК ЧУДЕСНО!!! ДИЛШОД!!!
разве что плюнул беззвучной фразой
и все буквы рассыпались по ковролину салона
трудолюбивого зверя KIA-что-то-там
белого цвета
лень подбирать слова с пола
выковыривать их из-под ручек
наклоняться за ними под кресло
когда они ещё и убегают от меня
когда бежит по карнизам Гермес
с Дионисом на спине, летят сфинксы
и джаз-банда ангелов так близко к борту
летит, обгоняет, трубит симфоническим ветром
улыбаются —
значит, грехи мои не так уж страшны
так хочется, чтобы были крылья
и с ними взлететь
а они:
ЭЙ! ТЫ ЖЕ ЛЕТИШЬ! ВИНО – ТВОИ КРЫЛЬЯ
ПОЕХАЛИ ЖЕ НА КРЫШИ, ДИЛШОД!
таксист нажимает на красную кнопку
и мы гарцуем над Троицким Мостом
как два Чкалова.