Меня зовут Толя. Я живу в Хлевнике. Почему это слово с большой буквы? Просто потому, что так называется наше поселение, которое было основано на пустошах России. А почему пустошах? Да потому, что мы живем в постапокалиптическом мире после ядерной войны, когда великие державы совершили взаимный обмен своими могущественными ядерными боеголовками и вся Земля обросла огромными грибами, которые можно было увидеть даже из космоса. Потому, что нам рассказывали «ветераны» – люди, жившие до взрыва, правительство не спешило с эвакуацией и спасли только людей, проживающих рядом со столицей, да и то не всех, эвакуация проходила в течение шести месяцев. Я не жил до сбрасывания бомб, но прекрасно знал это.
Мне двадцать пять лет, слегка худенький, среднего роста, с овальной головой и простым, беззаботным, слегка осуждающим взглядом. Жил я неплохо, как и все наши жители, но моя работа отличалась от всех остальных. Даже несмотря на наше приручение скота и умение вспахивать земли, все равно были нужны исследователи руин заброшенных городов. Ведь не каждый мог осмелиться отправиться в путешествие по заброшенному городу, в котором ползают, как тараканы, каннибалы, разбойники и бандиты, но для меня это не страшно, ведь я ходил по пустошам еще мальчишкой. Город, в котором я жил, не был так опасен, конечно, мы сталкивались с рейдами, но это бывало пару-тройку раз в год, а если я во время своего путешествия сталкивался с разбойниками, то мне удавалось улизнуть или же дать отпор. В общем, я был очень везучим в таких ситуациях.
И вот однажды, возвращаясь из своего похода, я встретил дядю Сэма. В нашем городе осталось всего два человека, живших еще до войны, и дядя Сэм был одним из таких. Ему было пятьдесят лет, с хорошей уложенной прической, в старой классической одежде: мокасины, белая рубашка, пиджак, брюки. С типичной американской физиономией. Всеми любимый дядя был главным источником нашей истории о России, он рассказывал, какая она была ужасная, что мы присваивали себе победы, которые заслужили американцы, всех во всем обвиняли. А мне было все равно на его слова, слушать это я не собирался, сказки от дядюшки Сэма неинтересны мне были. Я верил в другого человека, но о нем чуть позже.
Зато селяне стыдились того, кто они есть, что стали считать себя свиньями. Вот из-за чего наше село называется Хлевник – в нем живут свиньи.
Дядя Сэм сидел на скамейке у входных ворот и, как всегда, рассказывал истории о «великой Америке», что она была могучей, во всех победах выигрывала и так далее. Дети стояли и слушали его. Проходя мимо, он меня заметил.
– Хай, Том! Иди сюда, – позвал меня к себе.
Я, медленно поворачиваясь, подошел к дяде Сэму и малышам, окружавшим его:
– Я же просил тебя, не называй меня Томом, я тебе не книга, чтобы меня так называть.
– Come on. Как вы там говорили?.. Не гунди! Ну так как на сегодня улов?
«Опять! – подумал я про себя. – Вечно спрашивает, что я достал из города. Как найду безделушку, которая у них придумалась, сразу начинает трындеть, как будто у нас ничего, кроме серпа и молота, не придумано».