20 килограммовый кот спит в будке, его храп мешает мне, железная дверца на клетке в такт скрипит и шатается и вот-вот оторвется, он всегда спит и храпит, клочья шерсти вылетают сорванные дыханием и вибрацией.
Черная, в форме перевернутого горшка кепка с лого «армани» натянута на пол лица, черный пальто-картуз, короткие рукава с торчащими красными руками краба, кувалдоподобные кулаки напряженно сжаты, прямой пробор нарочито прилизан к узкому лбу, бугры надбровных дуг с мелкими невзрачными глазами сверлили всех вокруг.
Много раз проходил вдоль этого забора и только сейчас заметил потайную дверцу в бетонной стене, в темном выступе облепленный известью черный звонок с кривой надписью у кнопки-»зво-ног».
На здании ряд вывесок- мед для пчеловодов, зачем?, парикмахерская, пикантный шопинг для взрослых, автосалон Фараон, далее мясо и рыба, может здесь скрыт смысл, каббала? Еще загадочней, указатель-компьютеры, под ним еще надпись-сауна, баня и ритуальные услуги.
Перешагнул впопыхах через лужу, в ней плавала затоптанная картонная табличка с надписью шариковой ручкой-дайте на покушать…
Продолжают удивлять свойства человеческого глаза, он прекрасно различает цвета и малейшие оттенки, он фиксирует бесчисленные формы и поверхности, он реагирует на яркость и нервные импульсы ужаса или восторга, но что более поразительно, так его способность отличать мертвое от живого.
Лучшие натурщицы-это картинки из Плейбоя. В пятницу купил у выхода из метро журнал, на меня сверкнула глазами бабуля в каракуле-и в укор, громко потребовала у продавца – а, мне альбом Джотто…
Громадная девица, в штампе-коробки для зубных щеток, кожа куртки с пузырьками пота на поверхности изломов, полуистлевший серый и сырой рюкзак на коленях, мочалки нитей по уголкам, безнадежность.
Пустыня растет…Знак близок… Извращенная пачкотня и эстетизм. Размалевщики плоттерных распечаток, хорошо я тоже так могу, лучше Швиттерса, я кумир дегенеративного искусства, сморщенное губчатое лицо с желтой пластмассой электронной читалки в руках, клочья меха, рябой шарф, усталость.
Кабульское метро, невероятно квакающие особи сопровождали меня
повсюду, что это, невозможно понять и оценить всю пустоту этой среды,
живые мертвецы в суете прихотей, отчетливо вплоть до мельчайших
деталей вижу картины своего детства, двор на Кавказе, голос любимой
бабули, траву и щербинки и трещинки на стене дома, возможно ли
переместиться во времени, кажется что да.
Дизайн и любование, это уже психоз,
все загнано в стереотипы толпы, крошечные головы в вязаном
непотребстве, мощный зад с оттопыреными корневищами клетчатого пальто
пролетарского модника. Боюсь этих людей. В клубах снега у выхода
раскачивается и мычит-ремонт кальянов, на столбе свежие листки
приказы о последней распродаже конфиската из новой коллекции.
Во всем
прикольный подход, в фото-исключительно жалкий комизм или мармелад
эротики, отвратное манипулирование обьектами и смыслом, гнусный
подтекст и акцентирование мысли в другом противоестественном ракрусе,
скучный и монотонно изжеванный прием.
Бледно-фиолетовое лицо
дебила, с трудом говорило что-то и ворчало, хамизация хамов.
Исчезли юмор и ирония, последний признак еще тлеющей духовной жизни,
мертвый рационализм, косный просчет, гогот уродливых баб.