– Идиотка! Ты понимаешь, что наделала?! Ты хоть представляешь, сколько он стоит?! Да ты теперь двести лет будешь бесплатно работать и не расплатишься!
Я слушаю Стеллу, опустив глаза, и сдерживаюсь изо всех сил. Вообще-то, открытую бутылку вина в родительской спальне оставила одна из них – или Стелла, или София. Но теперь это не имеет никакого значения, потому что именно я зацепила её и залила прекрасный персиковый ковёр с мягчайшим ворсом.
– Короче, завтра вернутся предки, и я скажу маме, что ты натворила!
Нет-нет-нет! Мне очень нужна эта работа. Мне нельзя её потерять.
– Не надо! Я его вычищу! – сама слышу, как жалко это звучит.
– Персидский ковёр ручной работы? За сто пятьдесят тысяч долларов?
– Отвезу в химчистку, – голос глухой и осипший от отчаяния, потому что понимаю – уже ничто меня не спасёт.
– У тебя два варианта: купить новый или выплатить стоимость с процентами. И… мама всё равно тебя уволит, причём даст такие рекомендации, что в Москве ты больше работу нигде не найдёшь… – добивает меня Стелла.
Я стою перед ними, раздавленная, униженная, и слушаю звон – это разбиваются вдребезги мои надежды и мечты.
Дзинь – разбивается мечта поступить на Высшие курсы сценаристов и режиссёров, ради чего я и уехала в Москву, поругавшись с родными.
Дзинь – новый лэптоп, поскольку старый, на котором я пишу свои истории для будущих фильмов, держится на последнем издыхании.
Дзинь – полетел к чертям год строжайшей экономии, чтобы накопить на первый взнос по ипотеке.
Нет, я не плачу, но мама, похоже, была права – мне не стоило мечтать о несбыточном. Теперь вернусь в родной город. Каждое утро буду ходить на скучную нелюбимую работу и отдавать почти всю зарплату Тужинским за этот чёртов ковёр.
И так до конца своей жизни…
– Или… – доносится до меня сквозь этот оглушающий звон голос Софии, – ты можешь согласиться на наше предложение.
– Какое предложение? – поднимает голову надежда, отчаянно цепляясь ногтями, карабкается вверх мечта, чтобы не пропустить ни словечка из уст Тужинской.
– У нас сегодня вечеринка, подъезжай к одиннадцати, – теперь Стелла деловая и собранная, она понимает, что я проглотила наживку и с крючка уже не соскочу.
– Да, и уборка после вечеринки бесплатно, – усмехается София.
Я киваю головой. Разумеется, бесплатно. И сейчас, и в ночное время, за которое я обычно брала двойную оплату. Родители Тужинских возвращаются завтра утром, и мне придётся постараться, чтобы за несколько предутренних часов отскрести пентхаус после забав «золотой» молодёжи.
– Я согласна, – а разве у меня есть другой выбор? Есть, но о нём я не хочу даже думать.
* * *
– Думаешь, она согласится? – Стелла и София наслаждались утренним кофе. То, что время уже близилось к обеду, их совершенно не смущало.
Обе одеты в сексуальные шёлковые пижамы от известных дизайнеров. Сёстры-погодки, неуловимо похожие и одновременно разные, как зима и осень.
– Разумеется, согласится. – Стелла старше на год, но циничнее на целое столетие. Разочарование в любви сделало её несчастной, и теперь хочется, чтобы несчастны были и другие. – Эти провинциалки так боятся потерять работу, что согласятся на любые условия.
– А если Павлов на неё не клюнет? – Софии ещё свойственно сомневаться, но за старшей сестрой она пойдёт, не задумываясь.