⇚ На страницу книги

Читать «ФЕВРАЛЬ» и другие истории

Шрифт
Интервал

Иллюстратор Екатерина Евгеньевна Ткач


© Дара Мун, 2021

© Екатерина Евгеньевна Ткач, иллюстрации, 2021


ISBN 978-5-0053-1625-7

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

ОТ АВТОРА

Это сборник с историями, которые пожелали воплотиться через меня. Ведь я не придумала ни строчки, только записывала так, как шло.

Я создавала его медленно, выверяя каждое слово, каждую интонацию.

Он насквозь зимний.

Я прошу подарить сборнику ваше внимание. Я верю, найдутся те, кому будет важно его прочесть.

Истории такие, какие есть. Других карт мне не выдали.

Я знаю, что оно местами царапает, но, смею полагать, также глубоко трогает, радует, обнимает.

И если этот сборник скрасит зимний вечер хоть одному читателю, всё уже было не зря.

Это неидеальный текст неидеального автора. И я позволяю ему быть таким.

Я говорю ему да.

ФЕВРАЛЬ

«Знаете, чем отличается одиночество от уединения? Вы в обоих случаях заперты одни в комнате. И отличие лишь в том, с какой стороны ключ».

Преподаватель КСЕ

Там, где сладость нежно-розового чабреца сливалась с горечью полыни и свежестью холодной воды, стоял дом. На самом берегу среди громадных валунов.

Вокруг – никого на многие километры.

Ни звука с губ. Лишь безмолвие. Крики толстых чаек. Шум большого моря.

В том доме жил братец Ноябрь. У него огрубели руки от ледяной воды и работы, а его ботинки изъела морская соль. Ему нравился тамошний свежий воздух и тишина.

Его жилище было более чем скромно: одна комната, заполненная книгами, и чайник – всегда горячий.

Будете у его дома, попросите у Ноября воды напиться, но не просите рассказывать историй – они у него все печальные, ведь ему чаще других братьев приходится наблюдать увядание.

Каждый день большая волна вместе с пеной и морской капустой прибивала к берегу истории, упакованные в стеклянные бутылки. Одни – совсем короткие, другие длинные – целые летописи. Все истории были неизменно важны для Ноября. Он собирал их и развешивал над печкой, чтобы подсушить, а поутру читал вслух.

Но его слова тонули в шуме волн. Так и оставались эти истории в его карманах – никем, кроме него, не услышанные.

Но однажды волна прибила к берегу чьё-то потрёпанное судёнышко.

Гость сошёл на берег и, кутаясь в лиловый шарф, зашагал к дому. В руках у него была тетрадь в коричневой кожаной обложке.

– Вот, – сказал он, переступая порог, – новая история в твою копилку. Хочу, чтобы ты первым её прочёл.

Ноябрь поставил чайник на огонь, раскрыл толстую исписанную аккуратным почерком тетрадь, и прочистил горло:


Это история о грусти, с которой здороваются, история об одиночестве, тщательно выдаваемом за уединение, история предубеждений, магии, чудес, странных совпадений.

Это история о любви.


Где бы и какой бы она ни была.

1

Февраль в первый же день…

осел колким снегом на кончиках пальцев. Виви снова забыла перчатки.

Из февральских холодов она спешила домой, её волнистые тёмные волосы заиндевели, а руки покраснели от мороза.

В её маленькой квартирке на первом этаже пахло лаком и пихтой, громко тикали часы в кухне. Часовая стрелка приближалась к трём. Виви знала: скоро мимо её дома промчится трамвай, и зазвенят стёкла.

Она расстегнула пальто и бросила его, не глядя, на кровать.

Стёкла зазвенели точно по расписанию. За окном она увидела зависший на проводах иней, и чёрные рельсы, будто прочерченные кем-то полосы на чистой бумаге. Снег скопился в уголках рамы. Небо было пасмурное и безмятежное.