Магистраль смерти. Книга Первая.
***
– Не, ну по мне, так ты колотишь, Серег. – Палыч уселся на затертое водительское кресло, взглянул на полосу выезда из автостоянки отдела полиции. УАЗик дернулся, выстрелил из выхлопной трубы густыми дымными колечками и, тарахтя, выехал на дорогу.
Их сегодняшняя смена в ночь.
Сергей промолчал.
УАЗ плавно набирал ход.
– Сука такая, опять не работает, – Палыч покрутил ручку кондиционера и включил фары, свет разрезал блеклой полосой дорожную гладь. А ведь просил Серёжу напомнить механикам, но ему, видимо, не до того.
Помолчали.
Асфальт, за день выжженный солнечными лучами, остывал, напоминая гигантский противень с куриными окорочками. Казалось даже, что из неровных трещин на асфальте струятся тонкие полоски пара.
Проехали перекрёсток и выцветшую надпись «Ростов-на-Дону – 75».
На дороге, в радиусе охвата тусклого света фар, не было машин и Палыч давил на педаль газа. Лето, душно даже ночью, а на УАЗе сломан кондиционер, так пусть хоть свежий воздух надует прохладцы.
Электронное табло в салоне показывало 22.23
Часы опаздывали на 12 минут, напарника знали об этом, да руки никак не доходили перевести время. Палыч достал из кармана форменных брюк носовой платок. Лоб майора покрылся испариной, и он тщательно вытер лицо.
– Серьезно, не гони, успеешь уволиться, – сказал он.
– У меня сын так то растёт, Юрий Палыч.
Сергей включил освещение внутри салона, потянулся к бардачку, нащупал полупустую пачку и вытащил сигарету. Чиркнула зажигалка, и вверх поплыла струйка табачного дыма. Конечно, курить в машине при исполнении нельзя строго на строго, да и майор не разрешал, но иногда можно сделать исключение. Пара ламп накаливания обдавали Сергея бледно-желтым светом, лицо лейтенанта казалось осунувшимся и бледным.
Палыч поерзал на сиденье. Молодые пошли, что хоть стой, хоть падай. Гнутся при первой трудности. Думают, что в Союзе у всех на все хватало? А потом в девяностые поживи! Палычу так вообще дали в руки автомат сразу после института – иди Родину защищай в первую Чеченскую. Дети тогда на шее Маши остались, тоже двое. И ничего, выросли два здоровых лба, не жалуются.
– Короче, подумаю, давайте эту тему свернём, – наконец ответил Сергей, после некоторой паузы.
– Не ну а чего думать? Через год хату получишь. Ты ж в очереди стоишь? Стоишь. Президент обещает повысить зарплату. Ты же сам слышал, что расходы из бюджета увеличатся чуть ли не на триллион. Или опять не то, Серег?
Сергей кивнул.
– Ты на эти бабки проживи? Тебе как ветерану боевых действий приплачивают, а я на голом окладе сижу.
Он вновь потянулся к пачке в бардачок.
Опять чиркнула зажигалка и огонёк, осветивший его лицо, доказал, что напарник чувствует себя отвратительно: под обычно выразительными голубыми глазами появились мешки. В глазах читалась грусть и отвлеченность, как будто сам господь Бог щелкнул выключатель, погасив в глазах Сергея привычный блеск. Он сделал несколько глубоких затяжек, заиграл фильтром между средним и указательным пальцами. Палыч поглядывал на него через зеркало заднего обзора.
УАЗик, рассекая тусклым светом фар гладь ночной дороги, мчался вперед, оставляя за собой полосу асфальта, местами треснувшего. Потоки свежего ночного воздуха врывались в салон.