Тюрьма явственно напоминала подземелья из детства Анастасии: мрачная и сырая, она была сооружена из несокрушимых глыб, покрытых налетом грязи и страданий. Здесь тоже пролилось много крови: Анастасия чувствовала, как она сочится из выбоин в каменных ступенях, расползается по покрытым копотью стенам и таится на задворках ее сознания, подобно вездесущей тени.
Стоило лишь захотеть, щелчок пальцев – и вся эта кровь подчинилась бы ей.
От этой мысли Ана крепче сжала одетыми в перчатки руками потрепанный мех капюшона и сконцентрировала свое внимание на ничего не подозревающем охраннике, шедшем в нескольких шагах впереди. Его сапоги из бычьей кожи издавали ритмичный тонкий скрип. И если внимательно прислушаться, можно было разобрать тихий звон златников в его карманах. Она дала ему взятку.
В этот раз она не ощущала себя заключенной: она была клиентом, и сладкое дребезжание монет неустанно напоминало о том, что охранник – на данный момент – был на ее стороне.
И тем не менее на стенах дрожал свет факела, и было невозможно видеть в этом месте что-то иное, а не воплощение ее ночных кошмаров, и не слышать перешептывания голосов.
Монстр. Убийца.
Когда-то папа рассказывал ей, что это место кишит демонами, что в нем находятся в заключении самые опасные злодеи. И даже теперь, спустя почти год после его смерти, у Аны пересохло во рту, когда она попыталась представить, что он сказал бы, увидев ее здесь.
Ана отогнала эти мысли и устремила взгляд вперед. Может, она монстр и убийца, но это никак не относилось к делу, ради которого она сюда пришла.
Она пришла, чтобы очистить свое имя от обвинений в государственной измене. Все зависело от того, удастся ли ей найти нужного заключенного.
– Я вам говорю, ничего вы от него не добьетесь, – грубый голос охранника вырвал ее из омута шепчущих голосов. – Слыхал, что у него было задание убить какое-то высокопоставленное лицо, когда его повязали.
Он говорил о заключенном. Ее заключенном. Ана выпрямилась и выдала заранее отрепетированную ложь.
– Он расскажет мне, где он спрятал мои деньги.
Охранник бросил сочувствующий взгляд через плечо.
– Лучше бы вам проводить время где светло и солнечно, сударыня. Уж с дюжину, а то и больше благородных господ заплатили кому нужно, чтобы попасть в Гоуст Фолз[1] и увидеть его. И никому он ничего не выдал до сей поры. Нажил же себе могущественных врагов этот Острослов.
Конец фразы было сложно разобрать из-за затяжного мучительного вопля. В крике было столько страдания, что у Аны зашевелились волосы на затылке. Рука охранника взлетела на рукоять меча. Свет факела подсвечивал половину его лица – вторая оставалась в тени.
– Скоро камеры начнут ломиться от этих аффинитов.
Ана чуть не споткнулась: она резко втянула воздух и, заставляя себя сохранять спокойствие, медленно выдохнула. Ей нельзя было отставать от охранника.
Должно быть, на ее лице отразился страх, потому что ее спутник быстро проговорил:
– Не беспокойтесь, сударыня. Мы вооружены до зубов