Читать Нарывы пространства

Рассказ

Денисыч метался в адском дыму, то и дело натыкался на хлипкие стены и бился ногами о раскиданную, пластиковую мебель. Хорошо, хоть лёгкая, иначе давно бы ноги переломал. Мелькнула идиотская мысль: в комнатах эти люди сидят на драных циновках, костлявые колени выше макушки, а коридор полон стульев. На фига? Не иначе, благотворители мебель натащили. Деревянную привозить не рискнули, в этих краях дерево на вес золота. Или, скорее уж, на вес воды – и то, и другое днём с огнём не сыщешь.

Навстречу из дыма вынырнула массивная, человеческая фигура. Мужчина крепко прижал к груди очередное крохотное, истошно вопящее тельце, глаза слезливо щурит, и перхает нехорошо, болезненно.

– Всё, русский, это последний! – выдохнул хрипло. – Сматываемся отсюда!

– Понял, понял, – едва слышно, только порядку ради, отозвался Денисыч.

Развернулся, лопатками в стену впечатался, пропустил – с ребёнком вперёд. Почти уткнулся в спину неожиданного напарника и вывалился из самолепной коробчонки, в клубах удушливого дыма, кашляя и отплёвываясь. С десяток чумазых ребятишек таращились на него испуганными глазёнками и, слава богу, молчали. От их недавнего визга, ну и от дыма тоже, у Денисыча уже напополам раскалывалась голова. Опустился в рыжую пыль рядом с таким же закопчённым, задыхающимся мужчиной в шикарном, недавно ещё, белом костюме. Накрылась одежонка, в жалкую, замызганную тряпку превратилась. Сняв с пояса фляжку, Денисыч жадно глотнул, плеснул через край неаккуратно, две тонкие струйки по пыльному подбородку бороздки проложили. Тут же понял, что смачивать обожжённое горло коньяком – не лучшая идея. Далеко не лучшая. Кое-как откашлялся, прочистил горло сдавленным хэканьем.

– Глотнуть не желаешь?

– Я по-русски только разговариваю хорошо, – мотнул всклоченной головой собеседник. – Пью плохо.

– Была бы честь предложена.

На этого человека Денисыч охотился два года, но удача улыбнулась только сегодня, когда и надежды-то уже не осталось. За каким чёртом, резидента иностранной разведки в этом регионе, лично понесло в селение, затерянное посреди песков – так и осталось для Денисыча загадкой. Однако, успел главное: поднял боевую группу, приехал загодя к кучке убогих домиков и взял их под контроль. Ребята, переодетые в бедуинское рваньё с привычными автоматами Калашникова в руках, удачно вписались в местный пейзаж. Здесь человека с автоматом встретить куда как легче, нежели человека с книгой. Местные жители, как обычно, таскаются где-то в пустыне, зарабатывают на хлеб насущный неведомым способом. А все ребятишки в это время занимаются в школе – ветхом сарае посреди селения. Что они там изучают, Денисыч уверенно сказать не мог, но не удивился бы, найдя на стене плакат с устройством снайперской винтовки. Или ручного гранатомёта. Местный колорит.

Загорелась уродливая хибара как-то сразу, весело и дымно; посыпался из окон горох детишек из тех, что постарше; взвыли недобрыми голосами те, что до окон дотянуться не смогли. Денисыч кинулся к дверному проёму, завешенному цветастой циновкой, сорвал, чтобы не мешала, и нырнул в коридор, затянутый удушливым, вонючим дымом. Никогда бы не подумал, что верблюжий навоз, перемешанный с глиной, может так хорошо гореть. Вонища, правда, соответствующая, тут уж удивляться нечему. Из чего строим – тем и дышим. Схватил под мышки пару вопящих, крохотных тел, бросился назад по затянутому густой, серой пеленой коридору. Выбрасывать малышню в окно страшновато. Уж больно крохотные, да и не ловит там никто. Столкнулся в коридоре с мужчиной, явно не аборигенской внешности, и не сразу понял, что это и есть объект сегодняшней охоты. А когда понял – вязать уж некогда стало, не до того пока.