Читать Туманность карапетов

Шрифт

Интервал

Человек, которому веришь

Михаил Михайлович был человек… На этом, в общем-то, можно и закончить предисловие, поскольку «человек» – это и просто человек со своими маленькими слабостями, и Человек, которому доверяешь.

Миша был человек неоднозначный. Внешне он мог выглядеть весёлым, благополучным, беззаботным, но думать в этот момент о чём-то своём – организаторские, книгоиздательские, писательские идеи существовали в этой голове одновременно, сюжетные линии реальности объективной и реальностей, в которых живут его герои, переплетались и пересекались таким образом, что на выходе всегда получался Миша – человек, который всё время что-то замышляет. Некоторые замыслы были совсем небольшими, как то: сказать мне, чтобы я выбрала стихи для озорного литературного вечера, а прочитать именно то, что я не выбрала. Некоторые замыслы были грандиозными, как то: создать мощнейшую в Сибири писательскую организацию. Замыслы были разными, многие из них не реализовывались, многие реализовывались. Вне зависимости от того, реализовался ли замысел, Миша всегда шёл вперёд.

Как-то, давным-давно, он спросил:

– Ты в меня веришь?

Я посмотрела на него, он был небольшого роста, тогда Миша казался мне странным. Я сказала:

– Да, я в тебя верю.

Время показало, что этому человеку можно верить.

Мише важны были люди, очень важны. Ему было важно как делать что-то для людей, так и их признание.

Он организовал первый в Сибири поэтический конкурс «Король поэтов» – конкурс, который давал авторам возможность интегрироваться в сообщество, лучше узнать друг друга, показать себя. Наверное, Миша любил людей. Он и к героям к своим относился как к людям. За все десять лет знакомства он ни разу ни о ком не сказал плохого слова.

Миша, при всей его манере поведения весельчака, был тонким и вдумчивым, его мозг решал самые сложные коммуникативные задачи, ему это было интересно. При этом у него была богатая внутренняя жизнь. Как-то он рассказал, что во сне видел, что планирует гениальный проект.

– И, – говорит, – я понимаю, как там что с чем стыкуется, и понимаю, насколько это просто и возможно, и вот он – руками потрогать можно… Но… Просыпаюсь. И, конечно же, всё забыл.

Но, я думаю, он всё запомнил, потому что после этого он успешно реализовал несколько своих идей, как организаторских, так и писательских.

Миша был не только мозг, он был и душа, и сердце. (Сейчас перед глазами его лицо, хитрый прищур, и он спрашивает:

«Душа – это же деепричастие?») Нет, Миша. Душа – это существительное. И это ты, Миша.

Миша был единственным человеком, который написал предисловие к моей первой книге. Я рада, что пишу предисловие к его книге, и мне очень жаль, что я делаю это не при его жизни.

Ольга Гуляева

От автора

В юном возрасте карапетами[1] мы называли не только детёнышей, но и ровесников-коротышек. На наш взгляд, их объединял не только маленький рост, но и некая недооформленность. Действия их зачастую казались алогичными, туманными, но веселили. Так и короткие, порой – совсем крохотные рассказы этой книги: о событиях незначительных, вероятно, бессмысленных. Перед которыми всё же любой человек нормального роста может оказаться карапетом. Потому что короткая проза всегда тяготеет к притчевости. Даже несмотря на авторскую орфографию.