С лица Пэн Вея крупными каплями стекал пот. И хотя патруль ехал через лес, летняя полуденная жара угнетала даже в тени деревьев. Ему казалось, что на открытом воздухе было бы легче, ведь там порой всё же пробегает свежий ветерок, и нет такой сырости, сдавливающей грудь. Да еще и эти доспехи! Под ними всё давно пропиталось влагой и ужасно чесалось. Пару раз Пэн Вей забывался и пытался поскрести особенно зудящее место, но снова и снова натыкался на раскаленное железо. А ведь до стоянки еще ехать пять-шесть часов.
У Вея была возможность уйти из авангарда, но в основной части командир также не разрешал снимать доспехи, хотя с разбойниками тут уже давно не сталкивались. Из-за излишней дотошности и строгости многие недолюбливали командира, особенно молодые воины, но зато в его отряде и смертей почти не случалось. Пэн Вей снова вытер лицо тряпкой, но та уже не впитывала влагу, а больше размазывала ее по лицу. Еще пять дней. Всего пять дней, и они приедут в Киньян, а там долгожданный отдых: никакого железа, никаких лупоглазов, только легкое сливовое вино, тенистые веранды да красивые девушки с солнечными зонтиками.
И почему, во имя Пропасти, Пэн Вей в свое время выбрал доспехи? Сейчас бы ехал в легкой рубахе, только лук да стрелы за плечами, и горя бы не знал, но отец твердо решил передать свой старый доспех одному из сыновей. Старший брат Вея ушел в армию и уже многого добился, стал командовать ляном (лян – двадцать пять человек), но ему доспехи оказались ни к чему. Вей же пошел в стражники, а когда по глупости проболтался, что в его семье есть доспехи с защитным массивом, то его сразу же перевели в дальний патруль. Это был шестой выезд Пэн Вея, так что он больше не мог считаться новичком, но порой допускал глупые ошибки.
Вей потряс фляжку и обнаружил, что вода плещется на самом дне. Дно Пропасти, всё одно к одному! Лупоглаз Пэн Вея остановился по команде всадника.
– Командир говорил что-нибудь насчет другой дороги? – спросил Вей у напарника, тот считался в их паре главным.
– Нет, – бросил Хи и мотнул головой, мол, езжай дальше.
Вей сплюнул и ударил лупоглаза в бока. Хи скорее умрет, чем скажет лишнее слово. А еще он никогда не потел. За всё время знакомства с Веем его сухое желтоватое лицо с множеством мелких черточек-морщинок ни разу не поменяло своего выражения. Сначала Вею показалось, что поперек дороги выстроили стену, но когда он подъехал ближе, понял, что это свалилось огромное дерево и перегородило путь. Ствол его был толщиной не меньше шести метров. «Это какого же размера само дерево? – подумал Вей. – Его же объезжать два часа, не меньше! Значит, и на стоянку мы приедем позже, а у меня вода заканчивается». Затем стражник присмотрелся и заметил, что на стволе торчит странный нарост, чья поверхность отливает на солнце золотом. Хи вдруг схватил сигнальный амулет. Вей удивился: с чего бы его прежде невозмутимый напарник разволновался так, что позвал на помощь? А потом еще раз глянул на нарост и сам потянулся за мечом. Через пару минут примчался командир, посмотрел на дерево и резко побледнел.
– Да провалиться мне на самое Дно Пропасти, это же лиса! Сколько у нее хвостов? Кто-нибудь видит?
Но издалека сложно было что-то разобрать, и тогда командир сказал Вею: