⇚ На страницу книги

Читать Улыбнись, фортуна

Шрифт
Интервал

Глава I

Рука под пластырем нестерпимо чесалась, но Женя терпел. Мастер, немолодой, слегка пугающего вида мужчина с залысиной, сказал, что татуировка затянется дней через десять. Но только при правильном уходе. «Ладно, – подумал Женя. – Надеюсь, заживёт». Когда жизнь идёт под откос, некоторые решения хочется принять наобум и просто верить – хуже всё равно не будет.

На улице стояла обычная для октября в Петербурге морось. В воздухе висела лёгкая дымка: почти что невесомые капли дождя россыпью влажной пыли ложились на прохожих, покрывали улицы. Промозглый ветер дул в спины, заставляя гуляк запахивать пальто и куртки, на самый нос натягивать шарфы. Женя, опустив рукав пониже, вышел из тёмного двора-колодца и двинулся в сторону трамвайной остановки.

Женя хмыкнул. Как так получилось, что жизнь, обычно ярко улыбавшаяся молодому человеку, теперь полностью окрасилась в мрачные цвета? А он даже не поинтересовался у мастера, что за рисунок у него на руке – и зачем. Его близкие друзья, Лёша и Кирилл, были убеждены, что в татуировке Женькино спасение: дескать, чуть-чуть изменишься, и мир снова полюбит тебя. С такими словами они и вручили сертификат. Только одно Женя не мог вспомнить – это было до или после того, как пробка от бутылки из-под шампанского отскочила прямо в один из маминых кофейных наборов?

Одинокий велосипедист пронёсся мимо тротуара, по пути окатив прохожих водой из грязной лужи. Кто-то крикнул вслед парню неприятные слова. Женя едва успел отскочить, а после задрал рукав пальто – проверить, не попала ли вода. Надо же, повезло.


В последнее время у Жени были проблемы с везением. А начались они примерно тогда, когда он проспал комиссию по одному из заваленных им предметов. Сладкий сон затмил звон будильника. Преподаватель был неумолим: раз Женя не сдал предмет ни на летней сессии, ни в сентябре, да ещё и не явился вовремя, значит, сама судьба высказалась против его учёбы. Как бы хорошо он ни писал.

Кое-как добежав до трамвайной остановки и даже успев заскочить в вагон, Женя плюхнулся на сиденье. Промокшая тёмная чёлка закрывала глаза, а слегка сырое пальто неприятно липло к телу, рискуя намочить рубашку. Ну и пусть.


Обычно улыбчивый и добрый парень за месяц превратился в вялого раздолбая. Мама свалила такие изменения на осеннюю хандру – когда живёшь в дождливом и хмуром Петербурге, в какой-нибудь из холодных вечеров тебя точно затянет в долину грусти. Особенно если ты – творческая личность. Особенно – если тебя только что отчислили. А там что ни делай, так всё пройдёт с наступлением зимы; когда улицы покроет невесомый белый пух, тогда и начнётся новая жизнь.

Закатное солнце залило город светом. Женя нёсся, насколько мог трамвай, по Васильевскому острову, а в стекле мелькали линии, отражались лица случайных прохожих. Женя решил попытаться ещё раз – сняв пальто, он посмотрел на татуировку под плёнкой. Какая-то каляка, похожая на букву «Р», расположилась прямо на предплечье. Мастер убеждал, что парню нужно именно это. Он достал из кармана телефон, протёр разбитый экран и камеру и сделал фото. «Надо отправить Лёше и Кириллу, – промелькнула мысль. – Может, они знают, что это за рисунок. Хотя бы Кирилл. Надеюсь, не какой-нибудь пошлый китайский иероглиф».