Каждую весну Татьяна ходила за котиками. В аккурат к Вербному воскресенью, когда верба обзаводилась серебристыми, пушистыми украшениями. Срывая их с гибких веток, женщина всегда улыбалась. Ну чем не котики, такие же мягкие и пушистые.
Котиков она собирала немного, небольшой пакетик. Дома укладывала их в графин из тёмного стекла и заливала хорошей водкой. А после отправляла настаиваться в укромный угол, где в полной темноте ровно тридцать дней вызревала волшебная настойка.
По истечении срока вербные котики вылавливались и отправлялись в мусорное ведро, а полученным зельем полагалось протирать лицо и руки после умывания. И мама, и бабушка свято верили, что данная настойка сохраняет молодость. Собственно, они и передали сей рецепт дочери и внучке. А та преданно пользовалась, больше не из-за желания быть моложе и красивее, а, скорее, протягивая неведомую нить памяти между собой, матерью, бабушкой и далее в глубь времени, откуда и пришёл к ней рецепт молодильного зелья.
И эта весна не оказалась исключением. За котиками Татьяна отправилась с утра пораньше. Пока на дорогах было меньше машин да и вербу ещё не обломали любители «традиций». Зачем выламывать ветки с пушистыми почками огромными охапками, женщина никогда не могла понять. Смотреть потом на вербы и ивы с сиротливо торчащими обломками веток было больно.
Она же ходила в один и тот лесок у реки уже много лет. И там, в тишине и спокойствии, набирала необходимое количество котиков, а потом ещё какое-то время стояла и благодарила деревья за щедрый дар, касаясь их стволов ладонями. Может и правда, слышали её деревья и потому не обижались, что она брала малое количество их деток. Может и правда щедро делились с ней весенней силой и свежестью. И оттого в свои неполные тридцать восемь выглядела Татьяна как двадцатилетняя девушка – чистая кожа, ясные глаза и никаких морщин, кроме едва заметных мимических.