Мне не привыкать общаться с мёртвыми. День и ночь они в моей голове. Одни уходят, приходят другие. Специфика профессии, так сказать. Взять, к примеру, патологоанатомов. Того же Забелина. Ну кто скажет, что он нормальный человек? Обедает там же, где мертвеца только что выпотрошил. Сынишку малолетнего тихонько приобщает к своему ремеслу. Как ни зайду к ним – мальчишка возле отца и трупов. Чудак? Да. Больной? Может быть. Но с работой справляется. А очередь из претендентов на его должность в морге что-то не толпится. Вот и я. Не афиширую свои странности, хотя уже порядком устал притворяться нормальным человеком. В самом деле, мне что, взять и брякнуть начальнику напрямик с порога: дайте мне отпуск, устал – мертвяки приходят ко мне днём и ночью? Скажу и живо перекочую из следственного кабинета в палату психиатрической лечебницы.
Вот и сейчас напротив моего стола, там, где обычно сидят свидетели и подозреваемые, разместился убитый Корнеев. Ишь как расселся! Сидит и смотрит на меня. Выжидательно так смотрит. Испытующе.
Бросив на стол новое дело, я разочарованно опустился в кресло. Несколько куцых протоколов, два рапорта – и прощай отпуск! Спасибо Брагину. Знал бы я, что стажёр когда-нибудь обойдёт меня и станет начальником, то уговорил бы его идти после стажировки в адвокаты, нотариусы, конкурсные управляющие или ещё куда подальше. Только не в следственное управление. Сейчас бы мне жилось куда как спокойнее. Пионерское моё прошлое, будь оно неладно, не позволило переступить совесть и каверзно оборвать на взлёте карьеру будущего начальника…
Ни о каком энтузиазме погружаться на несколько месяцев в новое расследование не могло быть и речи. Ведь только что сдал завершенное дело. И действительно выдохся. Но это убийство, сказал Брагин, на особом контроле у прокурора области. Хочешь не хочешь, а придётся впрягаться. Иначе начальник быстрёхонько выживет куда-нибудь: сначала в отдел кадров перебирать бумажки, а затем и в жалобный отдел принимать кляузы от граждан. С него станется. Даром что мне в своё время пришлось натаскивать, учить его азам следствия, давать, так сказать, путёвку в жизнь…
Вздохнув, я взял в руки тонкую папку уголовного дела.
Убийства и кровь здесь, на промышленном Урале, с девяностых годов стали обычным делом. Особенности передела собственности. Делёжка заводов, рынков, торговых точек, финансов… Обезумевшие люди забыли моральные установки, которые им вбивали в головы все семьдесят четыре года существования советской власти. Мало того – отбросили в сторону даже самые обычные человеческие ценности. Принялись убивать друг друга за пакет акций, за долю в уставном капитале, за квадратные метры жилья, за дозу наркотика. Это тебе не ажиотаж в эпоху зрелого социализма со строительством Байкало-Амурской магистрали, когда молодёжь бросала студенческие аудитории ради таёжной романтики. Теперь люди строят не мифическое будущее для непонятных потомков, а конкретное собственное благополучие. Ну, может быть, ещё для своих детей. Особо дерзкие умудряются позаботиться о благополучии внуков и правнуков…