Когда Корнуэл Сэмингс начинает величать себя стариной Сэмингсом, следует держать ухо востро. Впрочем, с ним всегда следует держать ухо востро, а ещё лучше попросту не иметь дел. Но попробуйте не иметь дел с Сэмингсом, если это единственный на сто парсеков тип, у которого можно заправить корабль в ту минуту, когда у тебя ничего, кроме этого корабля, не осталось. Нетрудно догадаться, что благотворительностью Сэмингс не занимается, и в обмен на свою горючку обдерёт тебя как липку. Сам он любит приговаривать, что делает это для твоего же блага: к липкому, мол, деньги липнут. А уж если Сэмингс принимается называть себя стариной, значит, ты будешь обобран с особым цинизмом.
Но самое опасное, если старина Сэмингс произносит фразу: «Не мне тебя учить». Такое произносится, когда Сэмингс хочет, чтобы ты совершил какое-нибудь гнусное преступление, ответственность за которое будешь нести ты, а прибыль, если таковая найдётся, получит он.
До сих пор я, услышав такого рода предложения, вежливо (непременно вежливо!) прощался и уходил. Но сейчас уходить было некуда, разве что ночным сторожем на склад списанных звездолётов. А для настоящего звездолётчика это все равно что в петлю лезть. Поэтому мне пришлось выслушать всё, что предлагал Сэмингс, вплоть до фразы, что, мол, не ему меня учить. И самое скверное, что я не понял, где именно старина Сэмингс собирается меня прищучить. Разумеется, благотворительностью он и сейчас не занимался, горючки мне давалось в обрез, а санкции за невыполнение задания были такими, что, проштрафившись, я с ходу мог попрощаться со своей «Пташкой». Вот только задание казалось подозрительно пустяковым. С одной из планет Внешнего круга следовало привезти деревянную статую местной богини. Официально для Эльсианского этнографического музея, хотя, скорее всего, просто кому-то из толстосумов очень захотелось иметь её в своей коллекции. Вывозить предметы культа с отсталых планет, разумеется, запрещено. Это, видите ли, может нанести урон местной культуре. Какая у них может быть культура, если там культ, не знаю, но я и прежде местных божков не касался, и впредь бы не хотел. Однако заказ есть заказ; втемяшилось толстосуму богиню иметь – надо доставить. Аборигены, конечно, своего болвана добром не отдадут, но тут уже, как говорит старина Сэмингс, не ему меня учить. Отбирать статую силком я не собираюсь, не мои это методы, а какие методы мои, распространяться не следует, особенно когда в радиусе ста парсеков ошивается старина Сэмингс.
Короче, контракт такой, что просто оторопь берёт. Не вижу я, где тут ловушка, и всё. А Сэмингс придвигает контракт и улыбается, словно крокодил перед завтраком: мол, подписывай живей, я есть хочу.
– Стоп, стоп! – говорю я. – Так дела не делаются. Я ещё не знаю, что за планета, что за богиня, куда и в каком виде её доставить…
– Это всё оговорено в техзадании, – подозрительно быстро произнёс Сэмингс.
– Вот и давай сюда техзадание, – ласково предложил я. – Не могу же я соглашаться на работу, не зная, в чём она заключается.
– Там конфиденциальная информация, – зажурчал Сэмингс, – с ней можно ознакомиться только после подписания контракта.
– Если угодно, могу дать подписку о неразглашении, но подписываться, не зная под чем, я не стану.