– Не-ет… он так не поступит!
Конец фразы прозвучал довольно уверенно, потому Ярослав сжал челюсти до хруста и повторил – именно так, сквозь плотно сжатые зубы:
– Уже поступил, идиот ты глухой!
– Это не глухота, брат, а разумное недоверие, когда тебе впаривают подобную чушь.
Младший, Мирослав, безуспешно пытался усесться в кресло и выдохнуть, однако не мог долго удержаться на одном месте, потому постоянно вскакивал, шагал к окну, а затем снова отыскивал кресло, способное помочь ему успокоиться. Натура его – активная, бойкая, иногда неуместно – требовала действий. Любых, лишь бы этот поток сознания, который несет Яр уже двадцать минут, прекратился. Но тот не унимался:
– Я же говорю, все произошло прямо на моих глазах. Отец схватил первую попавшуюся архивную папку, выдернул первую попавшуюся анкету и вбил реквизиты банковского счета!
– И ты позволил?! – на этот раз Мир уже заорал. – Ты преспокойно смотрел, как старик сливает наше с тобой будущее на первые попавшиеся реквизиты?!
– А что я должен был делать? – старший брат выглядел более спокойным. Но только потому, что успел прокричаться за час до этого разговора. И даже немного всплакнуть от отчаяния. Потому и слова произносил размеренно, демонстрируя, что способен держать себя в руках: – Отец же вызвал охрану. И они, как сам понимаешь, пока еще выполняют его распоряжения!
Мирослав схватился за голову и снова рухнул в кресло – в этом он еще не пытался успокоиться.
– Старик выжил из ума… – констатировал он очевидный факт. – Надо было сдать его в дом престарелых, как я предлагал.
– Ты подобного не предлагал, Мир, – поправил Ярослав. – Потому что наш дорогой батюшка, – он с сарказмом выделил последнее слово, – смог бы купить и дом престарелых, и весь населенный пункт, в который мы попытались бы его отправить. А потом вернулся бы обратно и купил бы уже нас, отдельными органами.
Мир поднял больные глаза вверх и попросил жалобно, как никогда не просил раньше:
– Признайся, что ты это придумал, братишка. Отомстил мне за розыгрыш на первое апреля. Клянусь, я посмеюсь и пожму тебе руку! А на следующее первое апреля из собственной кровати не вылезу, чтобы случайно над тобой никак не пошутить. Клянусь всем, что у меня есть!
– А что у тебя теперь есть? – старший выдавил улыбку. – Такая себе ставка, если учитывать, что я говорю чистую правду. Отец заявил, что раз породил двух дебилов, то, как минимум, перестанет их обеспечивать. Типа мы оба позор на его седины, и все подобное.
– Он свихнулся! – Мир непонятно чему обрадовался. – Давай вызовем специалистов, они подтвердят, что он свихнулся!
– Отец купит и психиатров, и весь населенный пункт, а потом вернется и… мне продолжать?
Но вся суть Мирослава бунтовала в поисках решения:
– Это просто несправедливо! Что такого мы ему сделали? Учились как проклятые, работали превосходно – лучшие специалисты на всем производстве, с отцом всегда поддерживали теплые и прекрасные отношения. С чего же папа так разозлился?
– Боюсь, он несколько иначе видит ситуацию, – Яр скривился. – Еще и добавил, что тест ДНК сделает – вдруг мы вообще не его дети? Мол, яблони от яблок так далеко не растут, и семейство Махалиных за всю историю такого генетического провала не видело. Особенно в дубле.