Который час? Опять начало года?
Который час? Опять начало года?
И кажется, второй белёсый день.
Уже не мнится циферблат, и лень,
не признаёт капризную погоду.
Звук нотами питается во мне.
Прощупывая лунки на виниле,
мозг требует ещё промилле.
Игла больной находит царапок
и юзом виснет в тишине.
Петля сомкнулась, времени песок,
насыпал в руки новый полдень.
Спешат к тебе часы на полке,
да печень колет правый бок.
Начало года – оживляет пьянство.
Дух ёлки с мандариновым амбре,
с хлопушками цинично во дворе
рвут с треском устаревшее пространство.
И близится уже шестая ночь,
где вечер был, и снова было утро
и даже если выпадет кому-то
с больною головою смочь…
Войти в благословенный день седьмой,
который Бог припрятал нам с тобой.
Январь, 2012.
Начинается тишина. Соседи, полчаса как примолкли с дрелью.
Дворник под вечер включил оранжевые,
Слышно: кошка когтем скребёт за дверью.
Дом напротив – раздвинул сонные шторы. Влажные
окон зрачки с хрусталиком ламп вглядываются в темень
Тоже вглядываюсь, липнут мысли к комочкам
хлопьев производящих себя в слипающуюся степень.
Конечно, жду и надеюсь – очень.
Двор окончательно окрасился белым: крыша машины, бордюры, ёлочки.
От дверей в закрашенное уходит дорожка,
по которой не посмеет пройти ни одна сволочь.
Ждёт только твоих следов нетронутая пороша.
Помнишь, прошлое Рождество? Также снег покрывал твои волосы.
Мы разглядывали концы у снежинок, не успевали, сбивались со счёта.
Они таяли, оставляя мокрые полосы
От дыхания, и от ещё чего-то.
А теперь, за стеклом их великое множество, – целые и правильной формы.
Долгожданный минус, слякоть затвердела – спокоен, и даже рад.
Не будет нынче привычной тёплой зимы.
Машинально шевелятся губы, повторяя нежное слово: «Снегопад, снегопад…».
Декабрь, 2011.
День выползет из многих мелочей,
вычерчивая контуры предметов,
с потерей сна и поиском ключей,
чтоб во вчера спуститься за газетой,
и короток уже вечерний час,
и ночь длинна, как стебель пустоцвета,
и жаль немного, что ненужно Вас
здесь поджидать до позднего рассвета.
1996.
Мы вышли вместе покурить в середине дня
рождения. Тому, которому уже полвека,
поднёс я зажигалку, и меня
окутал дым, как образ человека,
желавшего судьбу свою продлить -
вот так же высекая искры,
чтобы разжечь очаг, дабы забыть
жены и дочери – чужие мысли.
Не связанные с жизнью, но родством,
скреплённые, как жалким естеством,
в котором даже щи недельные прокисли.
И на излёте рабского труда,
терзая Гамлета по пьяни иногда,
не верить в слово Бог, и присно
не получать в ответ ни «нет», ни «да»,
поднять бокал и после: «Господа!» – Зависнуть.
Коверкая на слух английский слог.
Читать на век заученный урок.
Беспомощно вступая в диалог,
с той вечностью, с которой он не смог,
считая, что для смертных это близко.
Сумняшеся ничтоже, докурил,
и глядя на дворовые качели,
так в блюдечке окурок затушил,
как будто это всё на самом деле.
18.04.2020.
Вчера таял день весной, сегодня белым бело.
Укрыло горбы машин слепое его крыло,
тропинку, притихший двор, и сны запоздалых лет,
замазало, замело, и цвета здесь больше нет.
Мне краски твои нужны из тюбиков бытия,
где очень пастельно «мы», и кистью почётче «я».
Украшен палитрой дня, магический амулет,
чтоб я уловил в тебе свой призрачный силуэт.