Читать Ночи северного мая

Шрифт

Интервал

Галия Мавлютова

Ночи северного мая

Благословляйте гонителей ваших;
благословляйте, а не проклинайте…
никому не воздавайте злом за зло,
но пекитесь о добром перед всеми человеками.
Если возможно с вашей стороны,
будьте в мире со всеми людьми.
Не мстите за себя, возлюбленные,
но дайте место гневу Божию.
Послание апостола Павла к Римлянам (12, 14–19)

В оформлении обложки использована картина художника Ю.И. Пименов «Работницы Уралмаша дома за чаем»

Сайт издательства www.veche.ru

От автора

Одна молодая девушка рассказала мне о своём друге. Эта история потрясла меня, и потрясла настолько, что я решилась написать книгу о переходном пути человека в другое состояние. Путь этот мучительный и трудный, но герой романа прошёл через все страдания и обрёл себя, и вместе с ним я прошла через все испытания. Я полюбила эту книгу, моего героя и с большим уважением отношусь к его выбору. Все персонажи выдуманы мной, они продукт моего воображения. Прошу не искать аналогий и совпадений. Это тяжёлый труд искательства самого себя во имя высшей цели.

Часть первая

Воздуха не хватало. В комнате вдруг стало нестерпимо душно, несмотря на открытое окно. «Сейчас задохнусь», – подумал Сергей и потрогал узел галстука. Нормальный узел. Не впивается в шею, не душит. Он торопливо опустил руку. Излишняя нервозность всегда бросается в глаза окружающим. Нужно быть осторожнее. А как хорошо всё начиналось! Но произошло что-то непонятное и откуда-то появился страх. Сергей никогда и ничего не боялся, но сейчас над верхней губой неровно забилась жилка. Она больно и яростно дёргалась, словно хотела пробиться наружу. Сергей положил на неё палец, чтобы успокоить, но быстро отдёрнул. Кожа на лице была горячей, как кипяток, при этом внутри всё заледенело. Лёд и жар окутали Сергея плотным коконом. Откуда появился этот страх, леденящий и сжигающий душу одновременно? Сергей с трудом переносил людей, часто они казались ему призраками, но, хоть и с большим трудом, он научился справляться с житейскими проблемами. Люди ничего не замечали. И ровно до этой минуты всё было нормально. Если не прислушиваться к себе, не копаться во внутренностях, разбирая их острым скальпелем, то кажется, что жизнь течёт нормально.

В свои двадцать шесть Сергей Москвин повидал много всякого, многое и пережил, что другим и не снилось. Окружающие чувствовали его внутреннее напряжение, стараясь не заговаривать с ним, обычно обходились короткими разговорами, обрывочными фразами, лающими приветствиями. Москвина устраивал такой расклад. Жилка на губе упрямо колотилась, словно уже вырвалась на свободу, выплясывая бешеный танец. Казалось, она бьётся во всё лицо, разрывая его изнутри на части, хотя он знал, что это не так. Однажды он провёл у зеркала несколько часов, пытаясь понять природу недомогания. Эксперимент закончился неудачно. Сергей так и не понял причину возникновения невралгии, но для себя уяснил, что окружающие не видят, что творится внутри него. Несмотря на внешнее спокойствие, волнение нарастало. Требовалось найти источник раздражения. В комнате было шумно, но чей-то голос, доносившийся из-за стола, заглушал шум, выделяясь из оглушительного калейдоскопа звуков. В нём было что-то удивительно трогательное. Сергей чувствовал, как чужой голос обволакивает его, приводя в непонятное возбуждение. Казалось, он проникает внутрь Сергея и приводит в движение все сто тысяч нервных окончаний. Организм Москвина вибрировал, как заведённый. Сергей невольно прислушался.