Варежки лежали на скамейке. Пёс – серо-чёрный спаниель – пробежал мимо, не заметив, а человек остановился. Пёс, сосредоточенно сопя, вынюхивал вмятины следов на талом снегу, а человек задумчиво вертел в руках тёмно-красные варежки, и с них тяжело и редко капала вода. Казалось бы, что тут можно так долго рассматривать? Мало ли что теряют люди. Но человек всё думал, и ещё неуверенная хитрая улыбка всё шире расплывалась на его лице.
– Псятина, а псятина, – позвал он негромко собаку.
Пёс нехотя оторвался от волнующего жёлтого пятна на осевшем сугробе и обернулся к хозяину.
– Поди-ка сюда, – не выпуская варежек из рук, человек сел на скамейку.
В голосе хозяина пёс не услышал приказа, но он всё же задумчиво встряхнулся, оглушительно хлопнув намокшими за прогулку ушами, и неспешно подошёл. Сел было у ног, но на раскисшей дорожке сидеть неприятно, потом эту холодную грязь долго и – чего там таить! – больно вычёсывают из шерсти на лапах. Поневоле зарычишь, обижая хозяина. Пёс решительно вспрыгнул на скамейку и уложил на хозяйские колени передние лапы и голову.
– Слушай, – говорил человек, – зачем я тебя учил на розыскную собаку, а? Зачем мы мучились на площадке? Задержать ты можешь только облизыванием, а без задержания и розыск твой никому не нужен.
Пригревшись на весеннем солнце, пёс спокойно слушал, время от времени вежливо подрагивая обрубком хвоста. Понимать он не старался: судя по тону, хозяин не для него, для себя говорит.
– И вот у нас появляется возможность проявить свою квалификацию в благородном, не требующем насилия над собственной натурой, деле. По-моему, упускать такой шанс нельзя. Согласен? Твоё молчание, как всегда, красноречиво. Рассуждаем дальше. Издалека на наш занюханный бульвар не поедут, значит, транспорт исключаем. Логично? По-моему, да. А что из этого следует? Из этого следует, что владелица, а мужчины предпочитают перчатки, итак, владелица сих варежек находится в доступной нам зоне. Ты смотри, какой из меня Шерлок Холмс потихоньку растёт. Итак, надо действовать!
Пёс уже давно пробудился от дрёмы. Не меняя позы, он горящим взором следил за танцующими на дорожке голубями, хвостик крутился вентилятором, аж всё тело вздрагивало.
– Что, псятина, – нагнувшись, человек заглянул в собачьи глаза, – что, кровь заиграла?
Пёс тут же оторвался от голубей и ловко лизнул хозяина в губы. Человек рассмеялся, вытирая лицо, и пёс, обрадованный его смехом, заелозил, выгибая шею и норовя перевернуться на спину.
– Ну, лизун, – хозяин почесал ему грудку, погладил по животу. – Ах ты, писюх грызушный. Ну, хватит. Работать будем.
Пёс тут же вывернулся и спрыгнул на землю, встал перед хозяином, глядя ему в лицо: «Вот он я, весь твой душой и телом!»
Человек вывернул варежку наизнанку и поднёс к собачьей морде.
– Нюхай.
Пёс добросовестно набрал полный нос запаха и энергично дёрнул хвостиком. Дескать, понял и запомнил.
– А теперь ищи. Ищи!
Запах слаб и неприятен. Сам бы он ни за что не пошёл по такому следу, но раз хозяин просит…
Пёс старательно прострачивает зигзагом узкий бульвар от ограды до ограды, порыкивая на мешающие сейчас собачьи визитки. Наконец, остановился и обернулся к хозяину. Нашёл!