Читать Архетипы вечности

«Ты можешь быть чем хочешь казаться! Ты можешь быть чем хочешь казаться! Ты можешь бы-ы…» – завопил динамик, как только дверь моего жилища мягко скользнула в сторону, а я ещё даже не успел переступить порог. Я жестом отмахнулся от навязчивой рекламы очередного улучшенного, самого крутого и неимоверно дорогого блока дополненной персонификации. Динамик заткнулся.

Мой блок меня вполне устраивал: хоть он и был подарен на день появления целых два года назад, но поддерживал до двенадцати полностью персонифицированных интерфейсов и имел доступ к галереям официальных интерфейсов, которые исчислялись тысячами. Ну и конечно, после некоторых манипуляций у моего хорошего кореша мог хранить и полностью андеграунд моды. Их у меня было пять. Вот самый первый и, наверное, поэтому самый нежно любимый – маленькая девочка в платье воланом, у которой вместо левой руки были щупальца осьминога. Классно в таком моде прийти в клуб и построить глазки лошкам до двадцати. Или вот другой – таинственный воин-тень, одетый полностью в чёрное: тонкий, гибкий, похожий на стальную струну. Или… но что-то я увлёкся. Подпольные моды не наденешь каждый день, даже дома их лучше не доставать. Могут конфисковать вместе с блоком персонификации, влепить штраф, отправить на какие-нибудь позорные общественные работы и вообще, взять на учёт. Так что покрасоваться в них я мог только в компании такой же оторванной молодёжи, как и я, в закрытых клубах и подвалах Россо и Моссо.

Я включил окно с видом на горный пейзаж, умылся прямо на кухне (оставалось ещё 2,34 л воды до конца суток, неплохо), махом запрыгнул на серый безликий диван и только тогда отключил свой блок дополненной персонификации.

Мой ежедневный мод был вполне похож на меня настоящего: немного постарше для солидности, но видно, что не более тридцати, чтобы не скатиться в скучную категорию постградуентов из компании моей сестры; волосы светлее и длиннее, чем у меня, более здоровая и румяная кожа, ну и конечно, больший процент мышечной массы – приятно посмотреть и девчонкам, и мне самому. Одевался я неброско – кожаная куртка, тёмные джинсы и любимые боты на платформах, которые натурально делали меня выше и позволяли отключать в моде опцию визуального увеличения роста. Никаких голографических гейских леггинсов, вычурных жабо с кружевами или синтетического цвета кожи. Я просто хороший парень, который в свой 21 год как раз выпустился из школы и теперь должен целых два года отвести на «определение» – то есть поболтаться то там, то сям, поработать интерном сначала в компаниях, куда нас распределили после школы согласно результатам выпускных тестов, потом поискать что-то самому, ну и пооттягиваться, конечно, пока двери университета не закрыли меня в почти стерильном кубике общежития. Оно только исторически называлось общежитие, на самом деле я бы окрестил эту комнатушку моножитием или даже изолятором, из которого можно выбираться только в скучные и такие же стерильные аудитории, инфотеки, столовую и спортивный зал кампуса.

Студенты – это последняя возрастная категория, находящаяся на практически полном содержании Института Планирования Населения. При этом благодаря заложенным в них генетическим данным они привилегированы получать высшее образование вместо того, чтобы всю жизнь трудиться на физических работах. Неудивительно, что за ними ведётся строгий контроль: ИПН не хочет тратить свои средства впустую. В зависимости от специальности, учащиеся посвящают от десяти до двенадцати лет своей жизни обучению в стенах Национального университета: ни одного дня не должно быть потрачено впустую, только к знаниям, вперёд на благо общества, получать и применять на практике. Даже время для отдыха подчинено контролю: понятно, что освещение выключают с расчётом на 8 часов сна ежедневно, так ещё 6 часов в неделю студент обязан уделить физическому здоровью и 12 часов посвятить общественным работам!