В пещере мрачной, в темноте за пеленой времен
Сидит, забытый людом, низменный и злобный,
Гигантский огнедышащий дракон,
На веки вечные в темницу заключенный.
Он грозен, стар, как мир, но терпелив.
Путь в логово его порос травой по горло.
Настанет день, и ищущий упорно
Сам ступит внутрь, экзамен провалив,
И рухнет на колени, сдав покорно
Дракону даму, жизнь, и бытия мотив.
Вычурный краснобокий «Купер» плавно выехал из гаража, сверкая черной лакированной крышей. Дениэл еще раз взглянул на окна комнаты подруги, но останавливаться не стал: стрелки часов и так приближались к полудню, а впереди его ждала дорога в, по меньшей мере, восемьсот миль.
Окинув прощальным взглядом Сан-Франциско, отражавшийся в зеркале заднего вида, он пересек мост до Окленда, а там свернул на север в сторону Сакраменто. Ровный гул мотора успокаивал настолько, насколько вообще это было возможно в данной ситуации. Благодаря тому, что они с Алексой разбирали автомобиль на части, а потом собирали назад, усердно стараясь, чтобы не осталось лишних деталей, «Купер» шел, как с конвейера, ничем не беспокоя водителя, который впервые в жизни отважился на такую дальнюю поездку за рулем.
– Молодец, девчонка! – Усмехнулся он, радуясь, что машина на ходу.
Тоска по поместью и работе оказалась менее значимой, по сравнению с крупным тремором сердца от мыслей о Миррормонте. Дениэл выкрутил руль «Купера» влажными от волнения руками на автомагистраль, тянущуюся до самого Сиэтла, и вжал педаль акселератора в пол. Ровное полотно дороги убаюкивало, усыпляло его, но останавливаться шофер категорически не желал, опасаясь того, что не выдержит паузы в механических движениях и провалится в убогие мыслишки. Если чернь прошлого засосет его, парень запросто наломает дров в Миррормонте, или вовсе повернет назад раньше, чем прочитает название городка на въезде в него.
Поздно вечером, отпахав шестьсот двадцать миль, он все же вынужден был сделать остановку. Глаза устали от постоянного напряжения, а спину ломило так, словно именно по ней ехал всю дорогу «Купер». Дениэл остановился в первом попавшемся придорожном отеле недалеко от Портленда, а утром, вскочив слишком рано, выехал в сторону дома, который «домом» он мог назвать с большой натяжкой.
Уроженец городка не был в нем уже почти девять лет. Спустя неделю после его восемнадцатилетия, мать ошарашила его фразой, на всю жизнь отпечатавшейся у него в голове:
– Убирайся, Дениэл! Уезжай из этой дыры и никогда не возвращайся!
Совершенно серьезная и невозмутимая, она стояла у распахнутой двери, готовая закрыть ее за ним. Он, шокированный, успел собрать с собой только кое-какое белье и незаметно вынуть из своего тайника двадцать сэкономленных долларов, прежде чем оказаться на улице. У выхода Сара требовательно протянула ладонь, на которую без слов приземлился его ключ от дверей трейлера. Десяти лет совместной жизни с ней Дениэлу хватило для понимания, когда Сара шутит, а когда – нет, и тогда как раз был второй вариант. Он просто отдал ей чертову железку и сгинул в темноту ночи гордой походкой побитого пса.