В дальнем лесу, в том, что спрятался ото всех за четырьмя горами, под самой высокой елью, растущей на берегу глубокого озера, жила семья самых обыкновенных зелёных лягушек. Мама-лягушка, папа-лягушка, которых так и называли – мама и папа, и пятеро лягушат. Самую старшую лягушечку звали Квака, она была очень послушной и всегда помогала маме по дому. Ни секунды не отдыхала! Тройняшки Квока, Квика и Шлёпа помогали папе выращивать ряску и ловить мошек на ужин. А вот самый младший лягушонок, проказник Шмяк, никого не слушался и никому не помогал. И когда ему мама или папа замечание делали, дескать, почему ты, Шмяк, никому не помогаешь, он делал серьёзное лицо и лениво говорил:
– А я сам сильно занят, я секундочки считаю!
Или, бывало, скажет ему Квика:
– Шмяк, не ходи один на ручей, а то цапля поймает.
А он ей:
– А я её сам поймаю! И в печь посажу! И кашу из неё сварю! Прямо с перьями!
И бегом бежал на ручей.
А уж когда у него что-то спрашивали, никогда правду не говорил. Бывало, прискачет соседка, спросит, где мама, а он:
– А я не знаю, я её с самого рождения не видел, её тогда серый волчок за бочок цап и в лес утащил.
Вот такой он был, лягушонок Шмяк, вредный и непослушный, ленивый, обманщик. Что ему ни скажи, он всё своё «Ая» вставляет: «А я сам», «А я знаю», «А я хочу», «А я не буду». А я… А я… Ая… А соседские лягушата за это так его и прозвали – Ая.
Однажды, как, впрочем, и всегда после обеда, Шмяк лежал на своём любимом горячем камушке и грел спину под жарким летним солнышком, как вдруг прямо перед его носом пролетел красивый изумрудный мотылёк.
– Ух ты, какой красивый! – проквакал Шмяк. – Пап! Папа! Поймай мне этого мотылька! Я мотылька хочу!
– Но, сынок, – проквакал ему в ответ папа, – я же не могу бросить свою работу. Вот если ты за меня опрыскаешь ряску удобрениями, то я поймаю тебе мотылька. Так что, поможешь папе?
– А я… А я лучше сам его поймаю! Нет… А я сам мотыльком стану!
Шмяк забрался на ближайшую камышину, ухватился за неё задним лапками и принялся быстро-быстро размахивать передними, громко распевая: