Читать Та, что приходит ночью

Шрифт

Интервал

Delphine Bertholon Сelle qui marche la nuit

Пятница, 7 июля 2017 г.,

22 часа 31 минута.

Дом под соснами

Два дня как мы переехали, а уже тоскливо. В школу ещё не скоро, делать нечего, и скука смертная. Поговорить не с кем, поэтому начну писать в этой тетради. Она большая, толстая, в кожаной обложке. Тяжёлая, как кирпич, этакая колдовская книга. Тётя Агата подарила её мне 21 мая на пятнадцатилетие.

Она сказала:

– Я знаю, как трудно расставаться с друзьями. Но, может быть, ты будешь описывать здесь свою новую жизнь, и это тебе поможет?

Я обожаю тётушку, но в тот момент эта идея показалась мне совершенно дурацкой. Вести дневник – что я, девчонка?

Однако я ошибался.

Давайте для начала вернёмся немного назад.

Однажды в марте, дождливым вечером, папа вернулся домой и принёс, как он сказал, «хорошую новость». В это время я сражался на компе с огромным мутантом и был так увлечён побоищем, что у меня, что называется, в одно ухо влетело, а из другого вылетело. Мои пальцы так и бегали по клавиатуре, я был просто машиной для убийства.

Я победил – game over!

Я буквально заорал от радости, а потом поставил игру на паузу, чтобы насладиться победой. Я схватил то, что папа называет «мускулятор» – эспандер, такую маленькую штучку для тренировки пальцев, с клавишами как у саксофона, но на тугих пружинах – чтобы их нажимать, приходится напрягать всю руку. Папа пользуется им каждый день – он гитарист, музыкант и преподаватель игры на гитаре. Он разрешает мне брать эспандер, если я обещаю играть в компьютерные игры не больше часа в день. Я не возражаю – мне есть чем ещё заняться.

Ладно, я отвлёкся.

Итак, я болтался в гостиной, сжимая эспандер, Жанна смотрела на планшете «Снежную королеву», как обычно в пятницу вечером, – скажу честно, слушать всё время «свобооода, свобоооода!» – это просто застрелиться! Всё было так хорошо… И вдруг папа – с Софи под ручку, с таким торжествующим видом, что куда там Ди Каприо с его «Оскаром»!

– В лотерею выиграли? – спросил я не задумываясь.

Папа слегка отстранился от Софи.

– Почти!

– Почти в лотерею не выигрывают. Или выигрывают – или нет.

– Выиграли, – ответил он радостно. – Я наконец получил место в штате школы искусств в Ниме!

От разочарования я уронил эспандер. Только что я видел себя мчащимся по Флориде в открытом «Порше» с двумя глушителями, рядом со мной подружка (когда у меня разыгрывается воображение, я представляю, что мне не пятнадцать лет, а двадцать).

– Всё определено, подтверждено, – объявил папа, – как я и сказал: это хорошая новость!

Мой мозг наконец ухватил «хорошую новость» своими клеточками, установил связи, и в них просматривалось нечто совершенно ужасное.

– Но… придётся же переезжать?!

При этих словах Софи расплылась в улыбке.

– Да, Мало. Наконец-то мы уедем из Парижа!

Моя мачеха – «дочь юга», как она любит повторять, и терпеть не может столицу так же, как я сельдерей, если это можно сравнивать. Я повернулся к младшей сестре, надеясь хоть у неё найти сочувствие. Но Жанне всего пять лет: Париж, Ним или Тимбукту – ей без разницы, если любимый планшет с собой.